Погром, устроенный в столице Рюриком и его союзниками, далеко превзошел разорение Киева войсками Андрея Боголюбского в марте 1169 года: «Сие же взятие и пленение Киева злейшее паче всех прежних пленений» (Полное собрание русских летописей, т. 40, с. 109). Наиболее подробный рассказ об этом печальном событии сохранился в Лаврентьевской летописи: «В лето 6711 (1203), 2 января, на память святого Сильвестра, папы Римского, взят был Киев Рюриком с Ольговичами и всей Половецкой землей. И великое зло было причинено Русской земле, какого от крещения не было над Киевом, были и беды и нападения, но не такие, как это нынешнее зло; не только Подолье взяли и пожгли, но и Гору взяли, и митрополью святую Софию разграбили, и Десятинную церковь святой Богородицы разграбили, и монастыри все, и иконы ободрали, а иные забрали, и кресты честные, и сосуды священные, и одежды блаженных первых князей, которые те повесили в святых церквах на память о себе, и это все забрали себе в полон. Как говорит пророк Давид: „Боже! Пришли иноплеменники в имение Твое, и осквернили церковь святую Твою; и превратили Иерусалим в овощное хранилище, превратили трупы рабов Твоих в пищу птицам небесным, плоть праведников Твоих отдали зверям земным, пролили кровь их как воду“. Все это случилось с Киевом за грехи наши: чернецов и черниц старых перебили, и попов старых, и хромых, и слепых, и горбатых, и больных всех перебили, а чернецов и черниц юных, и попов и попадей, и киевлян, и дочерей их и сынов их – тех всех увели иноплеменники к себе в вежи. Тогда же дружина Ростислава Ярославича захватила Мстислава Владимировича, и увел его Ростислав к себе в Сновск» (с. 356). Как следует из текста летописи, Ростислав Ярославич взял в плен каневского князя и увел в свой родовой удел. Но Мстислав был князем и пусть дальним, но родственником Ростислава. В отличие от простых киевлян, ему нечего было беспокоиться за свою судьбу.
Интересную информацию приводит Новгородская I летопись старшего извода. Новгородцы – люди торговые, и на первом месте для них всегда были товарно-денежные отношения. Судя по всему, немало их оказалось в тот злополучный день в Киеве. Можно не сомневаться, что именно с их слов летописец сделал запись о злоключениях иноземных купцов. Дело в том, что во время штурма города заморские гости со всем своим добром укрылись в каменных церквах. Но когда союзники ворвались в Киев, ни каменные стены, ни крепкие двери не смогли защитить торговых гостей от желающих пограбить воинов. Впрочем, по сравнению с местным населением, русские и половцы обошлись с купцами довольно гуманно, сохранив им жизнь и забрав только половину товаров. Очевидно, на это была дана установка высокого начальства.
О варварском разгроме Киева писали и польские хронисты. Например, Ян Длугош: «Рюрик Ростиславич, горько переживая свое изгнание из Киевского княжества, получив в немалом количестве поддержку половцев, к которым бежал, сопровождаемый также сыновьями Олега, подходит к Киеву и, поскольку никто не осмеливался стать против него и защитить киевскую крепость, второго января захватывает киевскую крепость. Свирепое множество варваров-половцев терзает город всевозможными мучительствами [и] жестокими грабежами, бесчинствуя даже во всех церквах, монастырях и зданиях, посвященных Богу, и против Его служителей, ограбив митрополичью церковь святой Софии и все прочие. После того как были частью перебиты, частью ослеплены все старики и больные, они увели в плен в свою землю священников, монахов, монахинь, всех киевских бояр, горожан и весь народ с женами, детьми и грудными младенцами. В это время половцами были пленены Мстислав Владимирович, а также князь Ростислав и его дружина. Совершив такие злодеяния, Рюрик сел на киевском столе, запустелом и почти безлюдном»[9](с. 334). Как видим, информация поляка перекликается со свидетельствами русских летописей.
Рюрик люто отомстил киевлянам за предательство. Князь сознательно отдал город половцам, поскольку знал, какой дикий разгул устроят степняки на улицах Киева. Особенно были довольны Кончак и Данила Кобякович. Первый искренне радовался тому, что пусть и с помощью самих русских, но сумел взять на щит их древнюю столицу. Достойный финал военной карьеры старого хана. Второй смотрел на залитый кровью город, на бесконечные вереницы понуро бредущих пленников и испытывал удовлетворение от мести за отца.
