— Скажи, ты собиралась вечно прятать от меня моего ребенка? — сказал он с горечью. Он увидел, как кровь отхлынула с ее лица, и она стала еще бледнее, чем была прошлой ночью. — Ты теряешь сознание? Опусти голову между колен.
В голосе его зазвучало беспокойство, когда он подошел к ней и, обхватив пальцами ее голову, опустил вниз, чтобы кровь прилила к мозгу.
— Я в порядке, — дрожащим голосом произнесла Джесс, чувствуя, как бешено бьется ее сердце в груди. Голова все еще кружилась, когда она подняла глаза на Драго. От услышанного она покрылась испариной, и голос ее перешел в дрожащий шепот, когда она произнесла: — Я не беременна. Этого не может быть.
Драго нахмурился. Удивление Джесс было искренним, и его гнев быстро отступил, когда он понял, что она не знала, что ждет ребенка.
— Мы оба знаем, что рисковали, когда не предохранялись в первый раз, — сказал он более мягким тоном. — Доктор Мареллис позвонил сегодня рано утром, пока ты спала, и сказал, что анализы показали беременность.
Джесс открыла рот.
— Он не имел права сообщать тебе конфиденциальную информацию обо мне.
— Эдуардо старый друг семьи. Думаю, он решил, что я имею право знать, что ты носишь моего ребенка, и поздравил меня с будущим отцовством.
Джесс потрясла головой, словно пытаясь опровергнуть его слова. «Это не может быть правдой», — отчаянно думала она. Но зачем Драго лгать? Может, доктор ошибся? Она знала, что хватается за соломинку. Анализ крови на беременность был точным до ста процентов.
— Клянусь, я не знала, — онемело произнесла она. — У меня задержка всего на несколько дней, мне и в голову не пришло ничего подобного.
«Хотя это и не совсем правда», — подумала она про себя. Тошнота, которая одолевала ее несколько дней, казалась до боли знакомой, но она была слишком напугана, чтобы думать о возможных последствиях. Проще всего было не обращать внимания на свои опасения. Но теперь некуда прятаться от страшной правды. Она носит ребенка Драго — и по его злости нетрудно догадаться, что он рад этой новости ничуть не больше, чем Себастьян, когда она рассказала ему о беременности.
Джесс задрожала, начав медленно осознавать случившееся. Она беременна. Она была уверена, что это никогда снова не случится. Травма, которую она пережила в юности, оставила глубокие шрамы, и воспоминание о тяжелом решении, которое ей пришлось принять, заставило ее сжать пальцы так, что суставы побелели.
Нет сомнений, что она подарит жизнь этому ребенку. Решение было мгновенным и твердым. Но ей придется признать, что ситуация не намного лучше, чем когда ей было семнадцать лет. Ей пришлось напомнить себе, что она стала старше и у нее есть работа. Хотя ей сложно было представить, как она сможет красить стены на последнем сроке беременности, или с грудным ребенком на руках, или как она будет справляться со многими другими проблемами.
Погруженная в свои мысли, Джесс вздрогнула, когда Драго встал и подошел к окну. Его твердый профиль казался пугающим. Она прикусила губу. Если бы только все было иначе. Если бы они были настоящими любовниками, он не стоял бы как истукан в другом углу комнаты, а взял бы ее на руки и сказал, что безумно рад, что у них будет ребенок.
«Бедный малыш», — подумала она, и ее сердце дрогнуло. Она зажмурилась, пытаясь удержать слезы, готовые вот-вот хлынуть из-за затопившего ее чувства вины. Две ошибки, две незапланированные беременности и две загубленные жизни из-за ее глупости.
— О чем ты думаешь? — Драго обернулся и посмотрел на Джесс, сдерживая внезапное острое желание, вспыхнувшее в нем при виде ее тонкой красоты и струящихся волос, падающих с плеч сияющим золотым потоком.
Как он мог думать о том, чтобы заняться с ней любовью, когда она такая хрупкая, что, кажется, может разбиться? Он злился на себя. Он должен думать только о ребенке, которого она носит.
Она беспомощно пожала плечами:
— Я думаю о том, как буду воспитывать ребенка одна. Пока я здорова, должна буду работать полный день, вплоть до самых родов. А потом — ну, первые несколько месяцев дети много спят, а потом я смогу брать с собой коляску на площадку…
