Битва глобальных проектов Часть 3 - страница 28
Таким образом, психотимики–реформаторы, пришедшие во власть в рамках действующей системы, не ставят перед собой цель свергнуть существующий строй и в корне изменить устои общества и экономический базис. Примеры тому Петр I и Дэн Сяопин.
Психотимики–революционеры захватывают власть, не стесняясь в действиях, ломая привычные и законные формы ее перехода, сокрушая все принятые нормы и правила, и затем осуществляют коренные, революционные изменения в жизни общества. Так поступали Кромвель и Ленин.
Эпилептоиды медлительны, рациональны, скупы, малочувствительны, излишне практичны. Они осторожны и сдержанны. У них проблемы с новыми идеями. Но зато они терпеливы и внимательны, упорны в достижении поставленных целей, могут быть преданными и верными друзьями. К эпилептоидам можно было бы отнести таких людей, как Помпей Великий, Октавиан Август, царь Алексей Михайлович Тишайший, Александр III, Николай II, Иосиф Сталин, Леонид Брежнев, Михаил Горбачев. Яркий пример эпилептоида -Портос из того же романа Дюма.
Главное отличие психотимика от эпилептоида заключается в том, что первый действует как бы по наваждению, руководствуясь в первую очередь чувствами и веря в божий промысел. Второй же опирается на доводы разума и логику.
Психотимик способен генерировать новые идеи. Эпилептоид этого дара лишен. При этом важно учитывать, что реализовать свои идеи психотимику без помощи эпилептоида сложно и что не все психотимики — гении и не все эпилептоиды — таланты. И те и другие — результат определенного стечения обстоятельств, скорее, исключение, чем норма. И тех и других крайне мало в популяции. Важно уяснить главное: невозможно эпилептоиду создать что–либо принципиально новое, так же как психотимику сложно реализовать свои гениальные идеи без эпилептоида.
Вряд ли бы Рим стал той империей, какой мы ее знаем из всемирной истории, если бы на смену психотимику Юлию Цезарю не пришел эпилептоид Октавиан Август. Результаты завоеваний психотимика Александра Македонского фактически были сведены к нулю только потому, что рядом с ним не оказалось талантливого эпилептоида, способного эти завоевания оприходовать, переучесть и придать им стройную административно–хозяйственную систему. А если бы не скрупулезность и ответственность эпилептоида Вазари, мы мало бы что узнали о великих психотимиках Микеланджело и Рафаэле.
В жизни, где всегда есть стремление к гармонии, очень часто психотимики идут рука об руку с эпилептоидами. Классические примеры таких связок: Моцарт и Сальери, Маркс и Энгельс, Троцкий и Сталин, Черчилль и Чемберлен, Березовский и Чубайс. При этом не следует биться над решением вопроса, кто из них лучше и «более матери истории ценен». Каждый из них значим и исторически оправдан. И только сочетание этих двух типов личности может привести к балансу и гармонии. Если вы психотимик, то лучше, чтобы рядом с вами (друг или жена) был эпилептоид.
То же касается и общественных отношений: если лидер психотимик, то желательно, чтобы его окружение было эпилептоидным. И наоборот. В начале двадцатых годов прошлого века, после Гражданской войны к власти пришел талантливейший эпилептоид Сталин. Он возглавил Секретариат ЦК ВКП(б) и каждый день скрупулезно занимался управленческой, канцелярской работой. Уже через год члены ЦК и руководители региональных отделений партии, не отдавая себе в том отчета, ходили к нему с различными просьбами — от помощи в направлении на лечение до оформления документов на выезд за границу. Сталин так организовал работу, что фактически все вопросы решались только через него. И эта техническая, как многим поначалу казалось, должность (имеется в виду генеральный секретарь) стала в стране главной. Это почувствовали все: и Ленин, и Троцкий, и Бухарин. Но ничего с этим поделать уже не могли. Эпилептоид Сталин всех обыграл на административном поле. И для страны это было хорошо. От идей и лозунгов люди перешли к упорной работе по восстановлению империи. И это строительство было наиболее успешным, когда Сталина окружали психотимики — политики, администраторы, художники, поэты, ученые и т. д. Пример тому — настоящий взлет науки, искусства и литературы в конце двадцатых — начале тридцатых годов. И спад в конце тридцатых, когда в результате репрессий инициативных и беспокойных психотимиков заменили послушные и преданные вождю «каменные жопы». Генерировать идеи было некому. Застой. Болото. Начало войны просчитать не смогли. Первый ее этап проиграли. Вновь потребовались психотимики. На первый план, оттесняя Ворошиловых, Молотовых и Кагановичей, вышли Жуков, Конев, Рокоссовский. Войну выиграли. Психотимиков опять загнали в угол. Спад. Репрессии. Смерть. Так что если в России президент психотимик, то его окружение должно быть эпилептоидным. Ибо кто же иначе будет воплощать в жизнь его идеи и планы? Ну а если президент эпилептоид, то уж пусть лучше его окружают творчески активные психотимики. Только так. И никак иначе.
