Начало истории. Династии Ся и Шан (III–I тысячелетия до н. э.)
Первопредком всех людей китайцы считают Хуанди («Августейшего верховного правителя неба»). Этого мифического китайского императора называют «Желтым императором» или первым настоящим китайцем, возвестившим миру о появлении на свет первого совершенного (правильно «испеченного») желтого человека. Жил он до библейского Потопа и, скорее всего, был ровесником Адама, прародителя рода человеческого, правда, по мнению христиан. В отличие от Адама, начавшего свой жизненный путь с греха, Хуанди ни в чем порочащем его честное имя замечен не был. Более того, весь его жизненный путь был связан с благими делами: строительство первого в истории человечества государства, создание первых законов, регулирующих и организующих жизнь общества, установление ритуала жертвоприношений.
Из китайских мифов следует, что именно Хуанди дал старт летоисчислению, подарив людям солнечно–лунный календарь (после этого в сознании укоренились категории времени и числа), а также разделил их на мужчин и женщин (появилась категория рода). Ему же приписывают авторство в изобретении повозок, лодок, топора, ступы, лука и стрел, одежды и обуви, наземных жилищ, музыкальных инструментов и письменности, а его жене — шелкоткачества. Китайская легенда гласит, что во время чаепития в чашку императрицы Си Линг Чи упал кокон тутового шелкопряда. Си Линг Чи потянула за торчащую из него нить, и кокон начал разматываться. Так была получена первая в мире шелковая нить. А императрица, в благодарность за это, была возведена на Небо и является одним из наиболее почитаемых небожителей китайского пантеона.
Столица его государства находилась в горах Куньлунь, между Небом и Землей, откуда он и контролировал жизнь всех землян (не только китайцев). Автор (согласно преданию) знаменитого трактата по древнекитайской медицине «Хуан—Динэй–цзин» («Трактат Желтого императора о внутреннем»), он был еще и отцом многочисленного потомства.
Легенда утверждает, что и иероглифическое письмо — этот культурологический барьер на пути иноземного влияния на китайскую культуру — появилось при Хуанди. Именно его придворный историограф Цан Цзе, рассматривая следы птиц на песке, понял, что этот рисунок может стать основой письменности. И с тех пор, за способность заметить то, что другим не удавалось, его изображают с четырьмя глазами.
Некоторые из детей Хуанди вознеслись на Небо и стали владыками стихий, другие спустились на Землю, продолжая там славное дело своего пращура. Но, видимо, не все им удавалось, так как расплодившиеся людишки все чаще стали нарушать установленные Хуанди законы, за что и поплатились. Согласно легенде Юй–хуан («Нефритовый государь», один из потомков Хуанди) наслал на людей ветер и дождь, и три дня буйства этих стихий фактически уничтожили человечество (очень созвучно библейскому сюжету о Всемирном Потопе). Но человечество выжило: в странах библейского круга — благодаря ковчегу пророка Ноя, а в Китае — легендарным предкам ханьцев, брату и сестре Фуси и Нюйве.
Спаслись они, говорят, в бамбуковой корзине, подаренной им одним бессмертным в благодарность за оказанное ему гостеприимство. Они вообще были добрыми и праведными людьми, даже с точки зрения чуждой китайцам библейской морали. Потому и выжили. А выжив, поженились (а что им еще оставалось делать?), хотя Нюйва всячески пыталась этого избежать, придумывая все новые испытания для Фуси. Например, она поставила ему условие: догонишь меня — женишься. Он догнал ее с помощью, как это ни парадоксально звучит, черепахи, которая посоветовала ему бежать не за девушкой вокруг холма, а навстречу ей. Так возник древний китайский брачный обычай, по которому жених должен догнать невесту.
В общем, Фуси («Покоряющий солнце») с честью выдержал испытания, и молодые сочетались законным браком. Нюйва, как это водится у молодоженов, понесла и через определенное время разрешилась от бремени кровавым комочком мяса. Негодованию Фуси не было предела: он схватил нож и начал крошить плод на мелкие кусочки, каждый из которых тут же превращался в человека. Вот уж, действительно, не было бы счастья, да несчастье помогло! Родители с ужасом взирали на бесчинство плоти (в хорошем смысле этого слова), а детишки (ровно сто человек) разбегались тем временем по окрестностям с явным намерением поиграть и пошалить. Кто в речку плюхнулся (Хэ), кто на сливу влез (Ли), кто на персиковое дерево (Тао) — так и появились первые сто фамилий, от которых и пошел великий китайский народ.
