— Она назвала его «Рейстлин»!
— А потом — «Фистандантилус»!
— Как нам узнать, кто он .в действительности? Ведь он пришел не через Рощу, как было предсказано. Он пришел без власти! А эти двое? Кто они? Владыка должен был прийти один!
— И все же его магические силы огромны! Я не посмею бросить ему вызов…
— Даже за такую награду, которая нам обещана?
— Запах крови заставил тебя совершенно потерять разум! Если это он и если он узнает, что ты пожрал его избранных, ты вновь окажешься в извечной тьме, где беспрестанно будешь алкать свежей крови, но никогда не сможешь ее попробовать!
— А если это не он, то окажется, что мы не сумели сохранить Башню от вторжения, и тогда уже Она обрушит на нас свой гнев, который будет столь ужасным, что даже та судьба, о которой ты только что говорил, покажется желанной, но — увы — недостижимой!
Последовала непродолжительная тишина.
— Существует один способ проверить.
— Это опасно. Он очень слаб. Мы можем ненароком убить его.
— Но мы должны быть уверены! Пусть лучше он умрет — страшнее не выполнить своего долга перед Ее Темным Величеством.
— Да… его смерть можно будет объяснить. А его жизнь… возможно, и нет.
Холодная, резкая боль проникла сквозь пелену бесчувствия и, подобно ледяным осколкам, пронзила мозг Рейстлина. Маг напрягся, стараясь пробиться сквозь туман собственного бессилия и хоть на краткий миг вернуться в сознание.
Открыв глаза, он чуть было не задохнулся от ужаса: в воздухе над ним плавали две кошмарные головы, лишенные тел, и разглядывали его своими пустыми глазницами. Невидимые холодные руки трогали его грудь — прикосновение ледяных пальцев и заставило его прийти в себя.
Заглянув в черноту пустых глаз, маг мгновенно понял, что нужно от него этим тварям, и парализующий страх охватил его с неодолимой силой;
— Нет! — прошептал он едва слышно. — Я не переживу этого во второй раз!
— Переживешь. Мы должны быть уверены наверняка! — пришел ответ.
Дерзкие слова заставили Рейстлина вскипеть от гнева. Прошипев проклятие, он попробовал приподняться и оторвать от своей груди невидимые холодные руки, но все было тщетно. Тело его отказывалось повиноваться. Только пальцы Рейстлина дрогнули я скрючились — и это было все, чего он достиг.
Ярость, боль, бессильное отчаяние — все это разом смешалось в пронзительном крике, исторгнутом Рейстлином, однако никто его не услышал — даже он сам. Руки ужасных тварей стиснули его грудь с новой силой, острая боль вонзилась под ребра, и Рейстлин провалился… в воспоминания.
В комнате, где тем утром работали семеро учеников мага, не было ни одного окна. Солнцу и лунам, как серебряной, так и красной, не позволялось заглядывать в эту просторную келью. Что же касалось третьей — черной — луны, то ее присутствие ощущалось здесь точно так же, как и в открытом небе над Кринном, где она постоянно, но незримо парила.
Комната была освещена толстыми восковыми свечами, которые стояли на столах в серебряных подсвечниках. Благодаря этому любой из учеников мог осветить свое рабочее место так, как ему было удобно.
Это было единственное помещение в огромном замке Фистандантилуса, которое освещалось свечами. Во всех остальных комнатах свисали с потолков стеклянные шары, которые источали магический свет, рассеивающий сумрак этого оплота тьмы.
В комнате же, где работали ученики, стеклянные шары не применялись по одной простой причине: там они непременно погасли бы, так как келью постоянно охраняло заклятие, рассеивающее колдовство. Только таким образом удавалось избежать постороннего влияния, в том числе влияния солнца и двух дающих свет лун.
Шестеро учеников сидели за столом подле друг друга, негромко переговариваясь или занимаясь своими изысканиями молча. Седьмой ученик расположился отдельно от остальных на дальнем конце стола. Время от времени то один, то другой из скучившейся шестерки поднимал голову и с беспокойством поглядывал на седьмого, однако всякий раз быстро отводил глаза, смущенный встречным взглядом.
