Он опустил стекло.
— Привет, Джилл.
Джилл Темплер остановилась, посмотрела на него, улыбнулась:
— Знаешь, мне сразу показалось: больно знакомое ведро.
— Тсс! У машин тоже есть чувства. — Он похлопал по рулевому колесу.
Она поставила свои пакеты на землю.
— Ты что здесь делаешь?
Он кивнул в сторону дома Стила:
— Жду человека, который не хочет со мной встречаться.
— Верю.
— А ты?
— Я? Я здесь живу. Вернее, на следующей улице, направо. Ты же знал, что я переехала.
Он пожал плечами:
— Я не знал, что сюда.
По ее улыбке нельзя было сказать, что она поверила.
— Правда-правда, — сказал он. — Но теперь я здесь и могу тебя подвезти.
Она рассмеялась:
— Тут осталось всего сто ярдов.
— Пожалуйста.
Она посмотрела на свои пакеты.
— Ладно, давай.
Он открыл ей дверцу. Она поставила на пол пакеты и втиснула между ними ноги. Ребус включил стартер. Двигатель фыркнул, чихнул и заглох. Он попробовал еще раз. Движок вздохнул, застонал, потом понял, что от него требуется.
— Я же так и сказала: ведро.
— Ты так сказала, вот она и ведет себя как ведро, — предостерегающе возразил Ребус. — У нее норов, как у чистокровного скакуна.
Но если бы пришлось состязаться на скорость с участниками соревнований «пронеси яйцо в ложке», то его машина, вероятно, пришла бы последней. Наконец они в целости и сохранности добрались до места. Ребус огляделся.
— Мило, — сказал он, глядя на дом с эркерами по обеим сторонам от входной двери.
Три этажа, маленький сад на крутом склоне, разделенный каменными ступеньками, которые вели от калитки к дверям.
— Я купила не весь дом, только нижний этаж.
— Все равно мило.
— Спасибо. — Она открыла дверь машины и не без труда выставила свои пакеты на тротуар. — Овощи для жарки. Интересуешься?
Ему потребовалось целое мгновение длиной в вечность, чтобы решить.
— Спасибо, Джилл. У меня сегодня дел по горло.
Ей хватило воспитания напустить на себя разочарованный вид.
— Может быть, в другой раз.
— Да, — сказал Ребус, закрывая пассажирскую дверцу. — Может быть, в другой раз.
Машина поползла назад. Если она заглохнет, вернусь и воспользуюсь предложением Джилл, это будет знак свыше, подумал Ребус. Но когда он проехал бунгало Стила, двигатель выздоровел. Признаков жизни внутри дома по-прежнему не было, поэтому Ребус поехал дальше. Перед его мысленным взором возникли весы. На одной чаше сидела Джилл Темплер, на другой — доктор Пейшенс Эйткен. Чаши попеременно перевешивали одна другую, и Ребус думал. Господи, до чего же это нелегко. Ему бы побольше времени на размышления, но он попал в зеленую волну и вернулся к Пейшенс в половине восьмого.
— Глазам своим не верю, — сказала она, когда он вошел в кухню. — Я, вообще-то, не верю, что у тебя была с кем-то назначена встреча.
Она стояла у микроволновки, в которой что-то разогревалось. Ребус прижал ее к себе и крепко поцеловал.
— Пейшенс, — сказал он, — по-моему, я тебя люблю.
Она чуть отстранилась от него, чтобы получше разглядеть.
— И он сегодня не принял ни капли спиртного. Ну просто вечер сюрпризов. Что ж, пожалуй, должна тебе сообщить, что у меня день был отвратительный, и я в отвратительном настроении… поэтому у нас сегодня курица. — Она улыбнулась и поцеловала его. — «По-моему, я тебя люблю», — передразнила она его. — Видел бы ты свое лицо, когда говорил это. Картина полного остолбенения. Ты явно не из последних страстных романтиков. Верно ли я говорю, Джон Ребус?
— Так научи меня, — сказал Ребус, снова целуя ее.
— Я думаю… — сказала Пейшенс, — я думаю, мы будем есть курицу холодной.
* * *
На следующее утро он проснулся рано. Как ни странно, раньше Пейшенс, которая спала с довольным беспутным выражением на лице, с волосами, разметавшимися на подушке. Ребус впустил Душку и насыпал ему в миску еды больше обычного, потом приготовил чай и тосты для себя и для Пейшенс.
— Ущипни меня. Мне, наверно, это снится, — сказала она, проснувшись.
Она выпила чай, потом откусила от намазанного маслом треугольника. Ребус до половины наполнил свою чашку, выпил и поднялся с кровати.
— Ну все, — сказал он. — Меня нет.
— Что? — Она посмотрела на часы. — Ты на этой неделе в ночную смену?
