Джоанне Ролинг повезло: Брайони любила читать, особенно детскую классику. «Белого Жеребенка» она считала «грандиозной» книгой и была истинной поклонницей «Ласточек и амазонок», «Властелина колец» и избранных приключенческих и любовных романов. Если бы Джоанне предоставили самой выбирать человека, способного оценить «Гарри Поттера», то никого лучше Брайони она бы не нашла. Тогда мисс Эвене было двадцать пять — в том же возрасте у Джоанны родился замысел написать книгу о мальчике- волшебнике.
Большинство присылаемых рукописей обычно отправлялись прямиком в мусорную корзину, там же в то декабрьское утро оказался и «Гарри Поттер». Причем не потому, что Брайони не заинтересовалась рукописью — просто повесть «Гарри Поттер и философский камень» была, судя по всему, книгой для детей, а агентство не занималось такого рода литературой. Кристофер полагал, что на детских книгах денег не сделаешь. «Не было никакого смысла показывать рукопись Крису, — объясняет Брайони. — Мы все равно этим не занимались. Я всегда первым делом разбирала, что пойдет и что не пойдет, как, например, детские книги или поэзия». Для Джоанны было настоящей удачей, что Брайони, прежде чем выбрасывать, всегда просматривала содержимое мусорной корзины. Во время обеденного перерыва она обратила внимание на рукопись «Гарри Поттера»: Джоанна отправила ее в необычной черной пластиковой папке.
«Мне стало любопытно, и я выудила ее из корзины. Внутри было краткое содержание книги и первые три главы как образец — стандартный авторский набор. Первое, что бросилось мне в глаза, — прилагавшиеся иллюстрации. На одном рисунке Гарри стоял у камина в доме Дурели, с взлохмаченными волосами и шрамом в виде молнии на лбу. Я начала читать первую главу (рукописный вариант почти не отличался от впоследствии изданного). Прежде всего мне понравилось, что книга написана с юмором: например, то место, где миссис Дурели сообщает мистеру Дурели, что Дадли выучил «новое слово — «хаччу!»>19. Брайони, закончив первую главу, заинтересовалась настолько, что, отложив пока рукопись в сторонку, решила дочитать остальное на досуге.
В то время в агентстве взяли на работу молодого внештатного рецензента, Флер Хоул, в обязанности которой входило прочитывать отобранные рукописи и, в случае благоприятного отзыва, дорабатывать их вместе с авторами, чтобы они соответствовали издательским стандартам. Когда Флер пришла в офис, Брайони дала ей рукопись Джоанны. «По-моему, стоящая вещь, — сказала она. — Я пробежала только первую главу, остальные две собираюсь дочитать позже, но, если хочешь, можешь просмотреть все сейчас и сказать, что ты думаешь». Флер прочитала все от начала до конца и, как и Брайони, осталась под большим впечатлением от прочитанного. «Если быть точной, — вспоминает Брайони, — я прочитала первую главу, а Флер — сначала вторую и третью. До конца рабочего дня я закончила все три и сказала Крису: «Может, пошлем запрос?» — и он ответил: — «Посылай что хочешь». Вот так все и было».
Кристоферу Литтлу немного за шестьдесят. Ему бы подошло определение «клубный завсегдатай»: обаятельный, всегда безупречно одетый, предпочитает костюмы в тонкую полоску. На самом же деле мистер Литтл, питающий слабость к отборочным матчам по крикету, прежде всего дальновидный деловой человек, буквально из всего умеющий извлекать выгоду. Родом он из Йоркшира, чем, возможно, отчасти и объясняется его завидная деловая хватка, — ротвейлер, замаскированный под пуделя. После недолгой работы на йоркширских фабриках по производству шерсти он много лет занимался морскими перевозками грузов в Гонконге. Когда в конце семидесятых годов дела пошли хуже, Кристофер вернулся в Англию. Открыв в Лондоне небольшое агентство по подбору персонала под названием «Сити Бойз», а затем литературное агентство, он около десяти лет трудился «на два фронта», пока наконец не решил полностью сосредоточиться на книгоиздательстве. Не все, однако, шло гладко. Неудача постигла его грандиозный замысел выпускать в европейском масштабе журнал, рассчитанный на читателей из элитарных аристократических слоев.
