В своих книгах Джоанна Ролинг называет волшебниц и чародеев, умеющих превращаться в животных, зверомагами. В самом начале «Гарри Поттера и философского камня» м-р Дарсли был потрясен видом большой полосатой кошки, изучающей карту. Зрение его не обмануло: этой кошкой была профессор МакГонагалл.
Динский Лес — поистине «маленькая страна», этот край, где выросла Джоанна, неизбежно повлиял как на мировоззрение, так и на творчество писательницы. Конечно, куда большую роль в становлении Джоанны как личности сыграли книги и семейный круг, но нельзя недооценивать и значение Леса. Взять хотя бы Хагрида, хогвартского гиганта-лесничего, который говорит с западно-английским акцентом.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Юность
«Она была человек замкнутый и не допускала слишком тесного контакта с окружающими»
С
транно, что выпускница, мечтавшая общаться со свободомыслящими радикалами, способными изменить этот мир, выбрала для поступления именно университет Эксетера, который удостоился сомнительной чести быть внесенным в сатирический Официальный справочник «Слоун Рейнджер» для молодых британских барышень из состоятельных семей начала восьмидесятых годов. «Слоун Рэйнджер» — производное от «Лоун Рэйнджер»>14, прозвища одного из героев старых вестернов, и названия площади Слоун- Сквер в лондонском Челси. Слоун Рэйнджеры были предметом безобидных насмешек. Если бы Джоанна заглянула в этот справочник, она нашла бы названия рекомендуемых питейных заведений (разумеется, вполне благопристойных) вроде «Каули-Бридж Инн », паба>15 « Дабл Л оке »,
«Пассажа» в Топшеме и винного бара «Кредитов». Что касается прочих развлечений, «два с половиной часа на 125-м поезде до Паддингтона — и вперед по лондонским магазинам». В Эксетере «своими» считались выпускники частных учебных заведений (а такие, как Джоанна — «чужаками»). Неудивительно, что университет славился самым большим в стране количеством личных автомобилей. Джоанна, однако, водить не умела.
После Уайдена она не захотела «терять» год и с головой окунулась в студенческую жизнь университетского городка, хотя представляла ее себе несколько иной. К тому же, ей пришлось все начинать с нуля. В Уайдене она была старостой, а в Эксетере — всего лишь робкой восемнадцатилетней первокурсницей из провинциальной государственной школы. Один из ее преподавателей, Рэй Дэвисон, вспоминает, что «ей было нелегко здесь самоутвердиться».
Эксетер был относительно неплохим вариантом, и Джоанна оказалась там во многом по настоянию родителей. Это уже был первый шаг к самостоятельной жизни, но не такой большой, как хотелось бы: Эксетер находился всего в двух часах езды на машине от родительского Черч- Коттеджа, а на поезде из Чепстоу, с пересадкой на бристольском «Темпл-Мидз», — и того меньше. От станции «Сент-Дэвидс» до университета была миля пешком, в основном в гору. Университетский городок располагался в живописной местности с обширными лужайками, высокими раскидистыми деревьями и теннисными кортами. На одной из лужаек красовалась скульптура Барбары Хепворт под названием «Мать и дитя».
Когда после провала в Оксфорде Джоанна выбирала место учебы, единственным университетом к юго-западу от Бристоля (хотя и слишком уж близко от дома) оказался Эксетер. Устав университета был утвержден в декабре 1955 г., а это означало, что Эксетер получил свой статус задолго до остальных окрестных политехникумов. Студенческий городок лежал на холме, с которого открывались изумительные виды на древний город —кафедральный и административный центр Девоншира. Иветт Каулес, подруга-однокурсница Джоанны, вспоминает, как та звонила маме: «Здесь так красиво. Мне тут очень нравится».
Тихая, спокойная атмосфера университетских аудиторий не распространялась на жилые корпуса. Это был первый дом Джоанны после отъезда из Черч-Коттеджа. Ее разместили в общежитии Джесси Монтгомери, красном кирпичном здании, где каждой студентке отводилась крохотная безликая комнатушка. Все это больше напоминало скорее обстановку в телевизионном сериале «Тюремная камера, Блок Н», чем в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Джоанна, стараясь по возможности воссоздать домашний уют, перевезла в общежитие свои книги, рисунки, акустическую гитару, но все равно ее новое жилище не шло ни в какое сравнение с родным домом. До учебных корпусов и, самое главное, до студенческой кофейни и баров приходилось добираться по крутой тропе, по вполне понятным причинам прозванной «Дорогой к инфаркту».
