Отправившись в фамильное имение Месгрейвов в Суссексе, Холмс сумел пролить свет на исчезновение дворецкого Брантона, разгадав тайну необычного ритуала, в который один Месгрейв посвящал другого на протяжении многих поколений. Кроме истории о ритуале Месгрейвов, опубликованной Уотсоном в 1893 году, через некоторое время после того, как он услышал ее от Холмса, у нас нет никаких данных о деятельности сыщика в те ранние годы.
Позднее Холмс назовет «своим старинным приятелем» известного преступника Чарльза Писа, что заставляет предположить, будто он был причастен к аресту Писа и суду над ним. Однако трудно соотнести по датам «послужной список» Чарли с тем немногим, что мы знаем о начальном периоде деятельности Холмса.
Чарльз Пис, один из самых выдающихся и печально известных преступников викторианской эпохи, вел двойную жизнь – респектабельного дельца днем и грабителя-домушника ночью – на протяжении большей части 1860-х и 1870-х. Человек разнообразных талантов, он был еще и одаренным скрипачом – настолько, что выступал с концертами. Как-то раз на сцене мюзик-холла, названный в афишах «современным Паганини», он демонстрировал свой талант, играя на одной струне в подражание итальянскому виртуозу.
Однако после убийства в 1876 году мужа женщины, которую он намеревался соблазнить, Пис в октябре 1878-го был арестован полицией в момент ограбления очередного дома. Вначале судимый за кражи со взломом и попытку убить констебля, арестовавшего его, Пис затем был обвинен в убийстве мужа, которому собирался наставить рога, и признан виновным в этом преступлении присяжными на выездной сессии суда в Лиддсе в феврале 1879 года. Его повесили в том же месяце, но не прежде, чем он признался в еще одном убийстве, за которое уже был судим и осужден ни в чем не повинный человек.
Можно с натяжкой предположить, что в самом начале своей карьеры Холмс оказался причастным к делу Писа, однако даты и тот факт, что Пис был схвачен не в результате кропотливой сыскной работы, а по чистой случайности, делает такое предположение неправдоподобным. Быть может, их свела общая любовь к скрипке.
Дело Фаринтош упоминает Элен Стоунер в «Пестрой ленте», чтобы заручиться помощью Холмса, а он замечает: «По-моему, это было еще до нашего знакомства, Уотсон», но если не считать еще одной его фразы, уточняющей, что случай «связан с тиарой из опалов», никаких других сведений об этом деле у нас нет.
Среди других дел, происходивших, по словам Холмса, «еще до того, как у меня появился собственный биограф, вздумавший прославить мое имя» («Обряд дома Месгрейвов»), нет ни одного, которое можно было бы привязать к документированным криминальным расследованиям.
Упоминаемое в том же рассказе «убийство Тарлтона» определению не поддается. «Дело Вамбери, виноторговца», столь же неопределимо, хотя некоторые холмсоведы выдвигали предположения, что, несмотря на расхождение в написании фамилий, речь идет о венгерском ученом Армине Вамбери. Этот последний, известный в первую очередь как специалист по восточным языкам, кроме того, слыл знатоком и коллекционером вин. В 1870–1880-х годах он несколько раз посетил Лондон, так что мог встретиться с Холмсом. А что до «кривоногого Риколетти и его ужасной жены», не исключено, что они были всего лишь плодом лукавого воображения Холмса.
Одно совершенно ясно: в те ранние дни нередко клиентов брату поставлял Майкрофт. Это упоминает сам Холмс. В рассказе «Случай с переводчиком» он признается Уотсону, что многие из самых любопытных дел он получил благодаря Майкрофту.
В Лондоне братья, вероятно, виделись редко. Уже в 1876 году Майкрофт вряд ли уклонился бы от избранных им маршрутов между Уайтхоллом и Пэлл-Мэлл настолько далеко, чтобы оказаться на Монтегю-стрит. Однако вовсе не обязательно, что это мешало братьям поддерживать постоянную связь. Телеграф в викторианском Лондоне работал на удивление эффективно, и оба брата то и дело отсылали телеграммы. Но каким бы образом Шерлок ни поддерживал связь с Майкрофтом, совершенно очевидно, что он был многим обязан старшему брату и в те ранние годы, и после, на пике карьеры.
