Библия и Вавилон - страница 32

От такого партикуляристического воззрения на Бога не могли скоро и вполне освободиться даже великие пророки Израиля и Иудеи. Как араб не может понять, что его Аллах, — единый всемогущий творец вселенной, о котором проповедовал Магомет, есть тот же Иегова, единый всемогущий творец, поклонение которому сохранил в своём народе Моисей, так израильтяне со времени предков почитали единого Бога под именем Иеговы, моавитяне — под именем Хамоса, аммонитяне — под именем Молоха (Милькома), т. е. повелителя, но все они признавали существование отдельных племенных богов. Это подтверждает даже Ветхий Завет. Всем известно прекрасное место книги Руфь, где золовка Руфи Орфа, по желанию Ноемини, уходит обратно «к народу своему и к своим богам» (Руфь, I, 15), между тем как Руфь говорит своей свекрови «Народ твой будет моим народом, и твой Бог — моим Богом» (ст. 16). Так говорит простая народная вера, так же говорят историки и пророки, неоднократно называющие моавитян народом Хамоса (Числ XXI, 29; Иер. XLVIII, 46), как израиль — народом Иеговы. А так как мы не имеем никакого основания предполагать, что Хамос не почитался, как Иегова или всевышний Бог Мельхиседека (Бытие XIV, 18), единым творцом вселенной, или что нравственно–религиозная жизнь моавитян стояла на низшем уровне сравнительно с израильтянами, то название «мерзость» (3 Царств XI, 7), даваемое национальному Богу их и аммонитян, можно объяснить только проявлением политических страстей.

Насколько необходимым казался семитическим племенам свой особый Бог, как глава народа и представитель его единства, ясно видно у ассириян. Занявшие во второй половине 3–го тысячелетия до Р. Хр. будущую территорию царства Ассирийского, семиты–вавилоняне образовали самостоятельное государство. Они тотчас создали себе, без ущерба принесённому с собой вавилонскому пантеону, особого национального Бога Асура (Asir, Asur), первоначально не имевшего даже соответствующей богини, «посылающего спасение», «священного» Бога, «создавшего самого себя»; он не являлся олицетворением природы или какой–либо силы её, но почитался, как стоящий над всем миром отец, повелитель и царь всех Богов, начало вселенной. Иегова в 2 и 3 стихах CXXXV–го псалма назван «Богом Богов, Господом господствующих». Таким же считался и Асур, и горделивому возгласу израиля: «Кто из богов сравняется с Иеговой?» соответствовал такой же возглас на берегах Тигра: «Кто среди Богов равен Асуру?» Цари ассирийского народа были «жрецы Асура», избранные на эту должность самим Асуром с незапамятных времён.

Эгоистическое притязание отдельных семитических племён считать себя выше других народов с необходимостью вело к дальнейшему выводу, что каждый народ «избирается» соответствующим богом служить исключительно ему — предположение, вполне способное внушить отдельному народу особенную гордость. Известно, с каким пренебрежением смотрит мусульманин на все народы мира, которым Аллах не дал счастья познать истинного Бога и поклоняться Ему. Такое же понятие «избранности» мы встречаем и у ассириян, только без примеси презрения к другим народам и их богам. Ассур — город Асура, Ассирия — страна Асура, ассирияне — народ Асура. Ассирийские цари–жрецы в особенности считали себя призванными Асуром почитать его, а свой род призванным быть жрецами и служителями Асура. И как ассирияне заявляли притязание считать себя народом повелителя богов Асура, избранным народом «Бога», точно так же и израиль является избранным народом Иеговы, но не Бога в нашем всеобъемлющем смысле слова.

Национальный бог вступает со своим народом в союз, что у израильтян подтверждалось даже особым внешним знаком союза — обрезанием (Бытие, XVII, 10–14). Он ненавидит тех, кто ненавидит его народ, и благословляет друзей его. Поэтому враги израильтян eo ipso становятся врагами Иеговы (Пс. LXXXII). «Я (Иегова) врагом буду врагов твоих и противником противников твоих» (Исход XXIII, 22). И точно так же, как Иегова или Саваоф ведёт войска израильтян против их врагов, так и Асур ведёт в сражение и к победе войска своего народа. Поэтому мы часто видим на ассирийских барельефах изображение бога Асура перед или над изображением царя, предводительствующего в сражении (рис. 44) или победоносно возвращающегося с поля битвы (рис. 45). Символ бога Асура имеет вид поясной фигуры бородатаго мужчины, заключённой в круг — символ вечности, и летящей на широко распростёртых крыльях (рис. 46), подобно тому, как Иегова изображается летящим на крыльях ветра. И как Иегова в поэтических произведениях представляется вооружённым латами, щитом и мечом (Пс. XXXIV, 2–3) или по словам псалма VII–го (ст. 13, 14): «…Он изощряет Свой меч, напрягает лук Свой и направляет его; приготовляет для него сосуды смерти, стрелы Свои делает палящими», точно так же и Асур является вооружённым луком. Если он идёт в бой, он натягивает тетиву с смертоносной стрелой; если одержана победа, он держит лук опущенным (рис. 46). На ассирийских штандартах также видим изображение бога Асура, едущего на быке или летящего над быками и стреляющего из лука во врагов своего народа, и следовательно своих врагов (рис. 47).