— Удачи, — пожелала Сиджи мне напоследок, и я сдавленно улыбнулась ей в ответ, понимая, что должна была закончить начатое. Марк и Шейла рассчитывали на меня, и я не могла сдаться только из-за того, что боялась. Мой отец воспитывал меня по-другому.
Вернувшись в свою квартиру, я положила флэшку с «точкой доступа» в сумочку, а потом начала снимать платье, размышляя над тем, что мне, вероятно, вряд ли представится случай надеть его ещё раз. Аккуратно сложив дорогую ткань в шкаф, чтобы позже отдать платье в химчистку, я приняла душ и смыла макияж, понемногу начиная приходить в себя. Золушка снова превратилась в обычную работающую девушку, которая надев комплект нижнего белья и футболку, установила будильник на шесть часов и упала на кровать.
Не уверена, что именно меня разбудило, но знаю точно, что это был не будильник. Мои глаза распахнулись, и я, замерев, продолжала лежать, вслушиваясь в повисшую тишину. Было ещё очень рано, потому что ночная темнота только начинала растворяться в слабом предрассветном свете.
Какой-то слабый шум заставил меня резко подорваться на кровати, и я с трудом подавила вопль. В кресле напротив моей кровати сидел Кейд, наблюдавший за мной с едва заметной кособокой усмешкой, на которую совершенно не повлиял мой испуг.
— Какого чёрта ты здесь делаешь? — со злостью выдохнула я, испытывая подступавшую к горлу панику, вызванную его вторжением.
— Я вижу, ты разрешила себе воспользоваться моей машиной, — заметил он ровным голосом.
Ну, конечно. Он пришёл за своей машиной. Без проблем. Я отдам ему ключи, и он уйдёт.
— Блейн позволил мне одолжить её, чтобы вернуться домой, — пояснила я и, быстро соскочив с кровати, взяла с тумбочки сумочку и отыскала в кармашке ключи. Повернувшись, чтобы отдать их ему, я заметила, что он оценивающе окидывал взглядом мою внешность, и когда его глаза встретились в моими, в них блестели эмоции, которые заставили мои руки задрожать. Сжав пальцы вокруг холодного металла, я умудрилась выдохнуть:
— Вот ключи.
Я протянула их ему, отказываясь подходить ближе и почти болезненно желая, чтобы на мне было больше одежды.
— У нас проблема, — произнес Кейд, не сделав ни малейшего движения, чтобы забрать ключи.
Моя рука опустилась назад.
— Какая проблема? — спросила я настороженно, чувствуя, как мою грудь сдавило едкое предчувствие.
— Этим вечером Гейдж нашёл тело Джимми. Не твоё. Они знают, что он тебя не убил.
Я болезненно сглотнула.
— Значит ли это, что… они направят за мной кого-то ещё? — спросила я едва слышно.
Глаза Кейда снова встретились с моими, и теперь в них не было никаких эмоций.
— Они уже это сделали, — ответил он хладнокровно.
Я почувствовала, как с осознанием происходившего моё сердце загрохотало, как безумное, а колени начали подгибаться.
— Тебя, — выдохнула я одними губами.
Кейд улыбнулся, и эта улыбка была лишена какой-либо теплоты.
— А ты умнее, чем кажешься, — заметил он, но я, парализованная снедающим меня страхом, проигнорировала его оскорбление. — И стоишь большего. Они заплатили за тебя наличными двадцать тысяч.
— Двадцать тысяч долларов? — всхлипнула я в ужасе. Чёрт. За такие деньги даже я, возможно, могла бы соблазниться на то, чтобы кого-то убить.
— Убийство не дешёвое удовольствие, Принцесса, — произнёс Кейд, не сводя с меня глаз, и я почувствовала, что мой рот пересох, словно древесные опилки. У меня больше не было ничего, что я могла бы предложить ему взамен. Ни одной причины, из-за которой он мог бы передумать выполнять свой заказ. Я даже не была больше с его братом. Хотя этот факт всё равно не остановил меня от того, чтобы предпринять отчаянную попытку.
— Блейн… — начала я сдавленным голосом, но он почти сразу же меня оборвал.
— Блейн ничего не знает.
Моё сердце опустилось, и удушающая паника заставила меня броситься к прикроватной тумбочке, в которой лежал глок Блейна. Дёрнув на себя полку, я начала на ощупь искать до тех пор, пока мои дрожавшие пальцы не сомкнулись поверх холодного металла. Пальцы Кейда, как стольные наручники, легли на мои запястья, и грубая ткань джинсов жёстко вжалась в мои бёдра. Я беспомощно смотрела, как он разжимал мои пальцы, забирая пистолет, и мои вены разъедал примитивный страх. Я не могла двигаться, потому что он эффективно прижимал мои руки, и теперь уже меня по-настоящему беспокоила только одна мысль: сделает ли он это быстро? Вечером он успел не двусмысленно дать понять, насколько сильно меня презирал. Осознание того, как сильно я его боялась, было унизительным, но я никогда не являлась большим фанатом боли.
