После заката всегда наступает рассвет.
…Пустота…
Без возможности вырваться.
…Бестелесность…
Наверное, так себя чувствуют космонавты, когда бороздят просторы галактики.
…Бессознательность…
Я персонаж компьютерной игры, которым кто-то управляет и заставляет верить в реальность существования. Кто-то надсмехается надо мной, наблюдая сейчас за телесной оболочкой, созданной по предпочтениям игрока. Мой разум, если он вообще мне принадлежит, снова подвергся перезагрузке. Всё, что меня окружало, было иллюзией. Всё, что я когда-либо знала, было ложью.
…Тишина…
Никогда не испытывала подобного. Слух на нуле.
…Тьма иногда рассеивается…
Мне несколько десятков лет не снились сны, а сейчас они обрушились на меня сполна в виде воспоминаний, которые я когда-то позволила стереть. На пороге смерти мне довелось вспомнить причину, по которой я теряла память и никогда не понимала, почему это касается только печальных событий. Я считала свой «склероз» побочным эффектом, как оказалось, мнимого бессмертия.
…Воспоминания…
Спустя несколько дней после процедуры стирания памяти иду в банк, где хранится, как мне кажется, значимая вещь, жду восстановления пароля и через неделю читаю дневники. Кто эта девушка? Не верю, что могла забыть о смерти своих близких. Чужая. Перечитываю несколько раз. Незнакомка. Заново переживаю потери. Вечный траур.
…В плену собственной памяти…
Тони ухаживает за котёнком, которого я не могу оставить себе.
В школе меня считают изгоем.
Я одинока.
Стефан груб со мной. Ухмыляется. Издевается над Тони. Попадает в аварию. Умирает в больнице на моих глазах.
Я терпелива. Несправедлива. Бессильна.
Бони умирает. Родители умирают.
Я одинока. Подавлена. Категорична.
Сердце остановилось, раз память вернулась.
…Падение в пропасть…
Не иначе как в аду. Расплачиваюсь за грехи.
…Голоса, обсуждающие здоровье Евы Таймерли.
Неужели жива?
…Запах его духов…
Он был здесь.
…Шум прибоя…
Любовались вместе морскими пейзажами. Увижу ли я снова когда-нибудь небо и волны?
…Путаница…
Теряюсь в мыслях. Внутри меня тысяча «я» со своим мнением и правом высказаться.
…Взлёт…
Протягиваю руки к Солнцу.
…Свет…
Уже и не мечтала вновь открыть глаза. Хватаю ртом воздух, как рыбка, оказавшаяся на суше. Это сон? Не похоже. Чувствую тепло, разливающееся по всему телу. Приподняться на локтях оказалось сложнее, чем показалось на первый взгляд. К руке подведён катетер. Моим последним воспоминанием был обморок. Я думала, что умерла. Адская головная боль, которую я сейчас чувствую, из-за переизбытка информации не сравнится с тем аморфным состоянием, в котором я находилась. Как долго?
Привыкнув к солнечному свету (значит, сейчас день), мне удалось разглядеть помещение, в котором нахожусь. Без сомнений, больничная палата. Меня охватила паника. Врачи уже, должно быть, всё знают обо мне и ждут, когда я приду в себя, чтобы начать допрос. Может, даже думают, что я представительница инопланетной расы или робот в человеческой оболочке. Остаётся только гадать, какие результаты показали мои анализы. Последний раз я была на обследовании в семнадцать лет при поступлении в университет. Помню, какой скандал закатил отец, когда узнал, что меня приняли на факультет филологии, а ведь не помнила до недавнего времени. Если останусь в живых, мне предстоит серьёзный разговор с собой и работа над ошибками. О чём я только думала, подписывая договор о согласии на процедуру стирания памяти?! Мне не стало легче после неё. Боль только стала сильней и глубже проникла в душу. Каждый раз, забывая что-то, я считала своим долгом освежать память, полосуя лезвием своё сердце… Бони бы оценила эту фразу.
Не успела я прийти в себя, как моё уединение нарушила женщина в белом халате (после недавнего воспоминания я не доверяю врачам и ненавижу халаты), которую я никогда прежде не видела.
— Доброе утро, Ева, мы ждали, когда Вы проснётесь. Как Ваше самочувствие? — Мне кажется, я слышала её голос во сне.
— Паршиво. — Это единственное, что мне удалось произнести. Медсестра сочувственно улыбнулась и подошла ко мне, чтобы помочь приподняться. Благодаря полусидячему положению я увидела серый комок шерсти, развалившийся у меня на коленях. — Касси?
