Сейчас мои друзья делают на это ставку. Они добиваются моего перевода в лагерь на территории Франции. А там до свободы — один шаг…» И действительно, месяца через два его увезли из лагеря. Прощаясь с Баранниковым, Поль сказал: «Не удивляйся, товарищ Сергей, если к тебе когда-нибудь обратятся от моего имени.
Ведь у французов и русских сейчас одна задача, одна цель и одна борьба…» И вот, оказывается, инженер Шарль Борсак связан с Полем. И все же Баранников решил в этом первом разговоре быть осторожным.
— Чего же вы хотите от меня? — спросил он тихо.
— Конкретные предложения есть у подпольной организации, которой руководит товарищ Поль.
— Где эта организация?
— Во Франции, в Бордо.
— Далековато.
— У меня с ней есть связь. Как раз вчера получил письмо… — Шарль Борсак помолчал, ожидая, что скажет Баранников. — Надо действовать, товарищ Сергей, верно?
Баранников чуть кивнул головой. Они уже подходили к заводу.
— Я найду предлог подойти к вам во время работы, — быстро проговорил Шарль Борсак, перед тем как свернуть в свою штольню.
Тотчас возле Баранникова появился обеспокоенный Гаек.
— Чего хочет от тебя француз?
— Действий, — кратко ответил Баранников.
— Не провокация?
— Нет. Он связан с человеком, которого я знаю.
Гаек удивленно посмотрел на товарища и пошел к своему рабочему месту.
Поляки уже работали. Рука у Антека была аккуратно забинтована. Увидев Баранникова, он улыбнулся ему:
— Доброе утро, пан инженер.
— Доброе утро, пан рабочий, — ответил Баранников,
" Антек рассмеялся. Улыбнулись и два других поляка.
«Лед тронулся…»-подумал Баранников и пошел вдоль станков.
Шарль Борсак работал в смежном зале. Баранников видел его сидящим за ярко освещенным столиком. В этом цехе изготовлялись механизмы, состоявшие из сложно соподчиненных мелких деталей, и там работали токари и механики очень высокой квалификации. В обязанности Шарля Борсака входила проверка готовых механизмов.
Он был специалистом по точной механике.
В середине рабочего дня Шарль Борсак пришел к Баранникову. Он принес какую-то небольшую деталь и во время разговора то смотрел на нее издали, отведя далеко руку, то подносил близко к лицу, то давал посмотреть Баранникову.
— Мы должны, товарищ Сергей, получить схематические чертежи «фау», — быстро говорил француз. — Без этого мы слепые котята. Здесь, на заводе, есть инженер-немец, который должен достать нам эти чертежи, но я этого человека не знаю. Поль до сих пор не может сообщить мне его имя. Известно только, что этот инженер здесь. и что он ждет, когда мы установим с ним связь.
— Может, товарищ Поль тоже его не знает? — высказал предположение Баранников.
— Между прочим, какое впечатление производит на вас Рудольф Гримм? — спросил Борсак.
— Он дал мне санитарный пакет для токаря, поранившего руку. И это он сказал, что делает завод.
— Вот как? — Глаза француза оживленно блеснули под косматым навесом бровей. — Со мной он более замкнут. Не дальше как вчера он заговорил со мной по делу. Но то ли ему не понравился мой корявый немецкий язык, то ли еще что, — разговор был предельно сухим и кратким. — Шарль Борсак подумал и сказал:,-А вдруг это он? И, может, он сам ищет контакта с нами? Вот что, товарищ Сергей! Раз он с вами разговорчивей, попробуйте с ним связаться. Запомните, наш пароль к нему: «Любое время года имеет свои прелести», и его ответ: «Так же, как и любой возраст человека».
Что, если вам попробовать в обычном разговоре вставить к слову пароль? В конце концов, фраза о погоде сама по себе безобидна. Рискнем?
— Подумаю. Есть еще один немец. Его фамилия Лид- ман. Не знаете?
— Знаю. С этим я говорил не раз. У меня впечатление, что он просто хорошо понимает, к чему катится Германия, и поэтому начал запасаться нашими симпатиями.
— Такой тоже может пригодиться.
— Да, особенно когда выбор у нас невелик. Значит, рискнем?
— Подумаю. Я не люблю торопиться.
Шарль Борсак ушел к себе. Баранников остановился возле станка Антека и, глядя, как он работает, задумался о предложении француза. Нужно решаться. Связи с центром нет. Ждать, пока восстановится эта связь, и бездействовать нельзя.
