Спустя пятнадцать минут он уже принял душ и влез в джинсы и ботинки. Пока Рейчел кипятила воду для растворимого кофе, он стоял, прислонившись к стене крохотной кухни, его рубашка висела на спинке стула. Рейчел не могла отвести взгляда от загорелой кожи, под которой виднелись плоские мышцы. Узкие выцветшие джинсы, туго облегающие бедра и длинные ноги, не скрывали заметной выпуклости – свидетельства его мужских достоинств.
– Я люблю женщин, которые умеют варить хороший кофе, – поддразнил ее Бо.
– Я обычно пью чай. – Рейчел чувствовала такую усталость, что руки не слушались ее. Сколько она спала? Самое большее – три или четыре часа. Сейчас еще не было пяти. – У меня случайно оказалась банка растворимого кофе. Он, наверное, совсем старый. – Она заглянула в стеклянную банку, в которой коричневые гранулы слиплись в комок.
– Ничего, сойдет. У тебя потрясающие ноги, – прошептал Бо, беря у нее чашку. – Я рассматривал их под тем, что на тебе надето. – Она уставилась на него в изумлении, в золотистых глазах поблескивал смех. – Тщетно выискивал какой-нибудь изъян в этом совершенстве.
– Ты дразнишь меня, – сказала Рейчел.
– Тебя нужно дразнить. – Он глядел на нее поверх чашки. – Я же не какой-нибудь чертов квакер.
– Нет, конечно, ты не квакер. – Все ее тело ощущало усталость после любви, ей хотелось уснуть в его объятиях.
– Я сейчас уйду, – тихо произнес Бо.
Рейчел оперлась на стойку кухни, положив руки на пластиковую поверхность. Она чувствовала себя скверно, была недовольна собой. Кроме того, она ощущала вину. Она отрывисто произнесла:
– Твоя кузина, Дарси, влюблена в тебя.
Некоторое время Бо молчал.
– Если даже и так, – сказал он наконец, – то она никогда не говорила мне об этом.
Но она влюблена, хотелось закричать Рейчел. Иначе почему по дороге из Дрейтонвилла и обратно она не говорила ни о ком другом, кроме Бо Тилсона?
Бо еще держал у губ чашку кофе, глаза его щурились.
– Она сейчас в Тихой Пристани, дожидается тебя. – Рейчел спокойно встретила взгляд его глаз – глаз ягуара. – Она привезла меня из Чарлстона.
– Мне об этом ни черта не известно.
– Но она… ты…
– Нет.
И ни слова больше. По выражению его лица Рейчел поняла, что он говорит правду. Но почему-то от этого стало еще хуже.
– Дарла Джин, – сказал он осторожно. – А не Дарси. И я тебе уже сказал, что с Дарлой Джин все кончено. Я выгнал ее.
– Но она несчастна, – жалобно сказала Рейчел.
– Ничего не могу с этим поделать. Дарси не волнует меня, и я не волную ее. – Глаза Бо холодно блеснули. – Ты хочешь знать о Дарле Джин? Это тебя беспокоит?
– Нет. – Рейчел отвернулась и неловкими пальцами опустила пакетик с чаем в чашку.
– Прекрасно. – Бо продолжал говорить мягко и осторожно. – А я не собираюсь расспрашивать тебя о твоем муже.
Рейчел взглянула на него, широко раскрыв глаза.
– Но я могу рассказать тебе.
Она не хотела, чтобы Бо думал, что она утаивает от него Дэна Бринтона, ведь она не собиралась этого делать.
– Он был доктором, только что окончил ординатуру. Мы собирались поехать в Африку работать вместе – он мечтал об этом. – Погрузившись в воспоминания, она смотрела невидящими глазами по верх золотистой головы Бо. – Он терпеть не мог работы по вызову двадцать четыре часа в сутки. Говорил, что это просто испытание ординатора на прочность, а для пациентов в этом нет ничего хорошего. Однажды вечером он пришел из больницы, и у него… у него… – Она словно со стороны слышала свою запинающуюся речь. – Он рухнул на стул, а я поставила перед ним обед, который был давно готов. Чили, Дэну нравилось чили. – Рейчел попыталась засмеяться. – Домашнее чили, которое уже давно пересохло. Он сказал: «Выглядит неплохо», хотя на самом деле чили почти подгорело, это он сказал, чтобы не расстраивать меня. А потом он… завалился на бок на стуле и упал на пол. У него случился удар. Это невозможно, говорили все на похоронах. Ему было только двадцать восемь лет.
Рейчел ждала, что сейчас нахлынет боль, как всегда, когда она думала о смерти Дэна.
– Он был добрым, хорошим, нежным. Мы были вместе все время в старших классах, затем в колледже. Мы с самого начала знали, что поженимся.
