Дочь адмирала, странствовавшая по свету вместе с флотом, Дарси прекрасно чувствовала себя в кругу молодых офицеров. Но для Рейчел с ее пацифистскими квакерскими убеждениями это было совершенно непривычное окружение.
Рейчел снова взглянула на лиф прелестного вечернего платья – он упорно сползал вниз по ее груди. Под этим явно очень дорогим платьем – она заметила ярлычок, влезая в него, платье было от Холс-тона – у Рейчел ничего не было, так как Дарси заверила ее, что в него вшит бюстгальтер. Но если даже так, Рейчел не ощущала его. Ей трудно было себе представить, что в таком виде можно появиться на людях.
Ее смущал не только наряд. Как она выяснила во время завтрака на террасе клуба после неудачной попытки сыграть в теннис, разговор с молодыми офицерами шел у нее довольно легко, если он не касался последних масштабных учений, ситуации на Ближнем Востоке и других расхожих тем. Но, к несчастью, именно все эти темы были в центре внимания офицеров.
Большую часть завтрака Рейчел просидела, не говоря ни слова, сознавая, что ее убеждения не дают возможности отозваться на рассказы, явно предназначенные для того, чтобы развлечь ее. Разве это забавно, думала она, когда оба морских летчика поддразнивали друг друга, сравнивая, кто сколько раз промахнулся и не поразил цель на компьютеризованных экранах слежения авианосца? Она прекрасно понимала, что разоблачение планов врага в имитированном сражении не означает ничьей гибели, но тем не менее была в ужасе.
Она сидела молча, огорчаясь, что из-за нее красавец партнер проиграл матч. А еще больше из-за того, что чувствовала себя здесь лишней. Последний удар Рейчел получила, когда они расходились к своим машинам. Вовсе не желая того, она услышала, как ее партнер по теннису сказал приятелю, что она привлекательна, но ужасно робка. Слова его были вполне безобидными, но, судя по тону, он считал ее совершенной неудачницей.
«Нет, нет, я не готова к этому», – думала Рейчел, рассматривая незнакомое ярко-синее платье в высоком зеркале. К попыткам быть привлекательной и желанной, к игре, которую Дарси, по всей видимости, считала самой подходящей для достойной молодой вдовы. И в особенности к тому, что эта игра была связана с людьми, которые постоянно готовили себя для войны. Во время завтрака Рейчел все время хотелось встать из-за стола, бросить на стол салфетку, уйти и не слышать этих шуточек настоящих закаленных мужчин.
– Может быть, оставим так? – спросила Дарси, вытащив булавки изо рта, прежде чем заговорить. – Его нельзя сделать короче, Рейчел, там дальше подкладка. Давай оставим!
– Дарси, дело не в этом… Я просто не могу в нем дышать, – сказала Рейчел. – Кроме того, – она огорченно взглянула на свое отражение, – мой бюст, как бы сказать, намного больше твоего.
Дарси отдала коробочку с булавками Сисси, сидевшей на кровати и следившей за всей этой возней весьма критическим взором. Глаза старшей сестры округлились.
– Ты слышишь? Ты понимаешь, что, в сущности, она недовольна своей роскошной фигурой? А я тостараюсь подобрать что-то подходящее, чтобы майор Ферман или кто другой, кого Боб приведет сегодня, был при первом же взгляде убит наповал!
Все три женщины разглядывали отражение Рейчел в зеркале.
– Не тот цвет, – рассудительно произнесла Сиси, искоса взглянув на платье. – Этот переливающийся синий оттенок не подходит рыжеволосым, Дарси. И тесновато в груди. Оно сплющивает фигуру.
– Я могу надеть платье обычной длины, – ответила Рейчел, – или, еще лучше, я останусь вечером с Сисси. Мне будет хорошо, правда.
Смелые платья, которые с таким изяществом носила Дарси, тоненькая, как манекенщица, не подходили для пышной фигуры Рейчел. У самой Рейчел были вечерние платья, но она не сочла их предметами первой необходимости, отправляясь работать в маленький южный городок, и оставила в Филадельфии. И, конечно же, ее гардероб, по сравнению с платьями Дарси, был гораздо консервативнее.
Ей хотелось настоять на своем и остаться дома смотреть вместе с Сисси субботнюю вечернюю программу. Но вдруг Клара, повариха и главная экономка Батлеров, неожиданно появившись в дверях спальни, подала голос:
