– «Берегитесь восходить на гору и прикасаться к подошве ее, – повторил Дэвид и продолжил: – Всякий, кто прикоснется к горе, предан будет смерти. Рука да не прикоснется к нему, а пусть побьют его камнями или застрелят стрелой; скот ли то или человек, да не останется в живых»[86]. – Мальчик посмотрел на Мэри, и лицо его понемногу начало меняться, становясь более человечным. Глаза наполнились слезами.
– Дэвид… – начала было она.
– Я один. Вы понимаете? Мы пришли на гору, и Бог убил всю мою семью. Я один.
Мэри обняла Дэвида, прижавшись щекой к его щеке.
– Слушай, шеф, – Синтия положила руку на плечо Стива, – как насчет того, чтобы вырваться из этого мерзкого городишки и купить нам холодного пивка. Что скажешь?
– Сбавьте скорость, – предупредила Стива Мэри. – Мы уже близко.
Кемпер Карверов остался позади. Когда они подъезжали к дому на колесах, Дэвид уткнулся лицом в грудь Мэри, она обняла его и крепко прижала к себе. Почти пять минут мальчик не шевелился, вроде бы даже и не дышал. И то, что он жив, Мэри чувствовала лишь по слезам, редким и горячим, которые падали на ее футболку. Она даже радовалась им: слезы – добрый знак.
На шоссе асфальт кое-где полностью занесло песком, иной раз Стиву приходилось сбрасывать скорость и форсировать очередную дюну на низкой передаче.
– А что, шоссе кто-нибудь перекрыл? – обратилась Синтия к Стиву. – Копы? Управление общественных работ Невады? Кто угодно?
Он покачал головой:
– Не думаю. Но едва ли кто ехал по нему этой ночью. Дальнобойщики наверняка заночевали в Эли или в Остине.
– Вон она! – вскрикнула Мэри, указав на блеснувшее под солнцем стекло. Три минуты спустя они остановились у «акуры» Дейдры.
– Хочешь поехать со мной в машине, Дэвид? – спросила Мэри. – Если, конечно, эта штуковина заведется.
Дэвид пожал плечами.
– Коп оставил вам ключи? – удивилась Синтия.
– Нет, но если мне повезет…
Мэри выпрыгнула из кабины, приземлившись на песчаную дюну, и направилась к «акуре». В памяти всплыл образ Питера, чрезвычайно гордого изданием своей статьи о творчестве Джеймса Дики и не подозревающего о том, что запланированного продолжения уже никогда не будет…
Силуэт машины расплылся в глазах Мэри.
С часто бьющимся сердцем, вытирая слезы рукой, она присела у переднего бампера. Поначалу Мэри не смогла найти то, что искала, и решила, что это уже перебор. Она приложилась щекой к бамперу (скоро он станет горячим, как раскаленная сковорода, но пока металл еще сохранял ночную прохладу) и позволила себе поплакать.
Почувствовав осторожно прикоснувшуюся к ней руку, Мэри обернулась. Рядом с ней стоял Дэвид. Осунувшееся, постаревшее лицо. Бейсбольная рубашка запятнана кровью. Мальчик пристально смотрел на Мэри, едва касаясь пальцами ее руки.
– Что-то не так, Мэри?
– Не могу найти маленькую коробочку. – Она громко всхлипнула. – Маленькую коробочку с магнитом, в которой хранился запасной ключ. Она крепилась под передним бампером, но, наверное, отскочила по пути. А может, ее взял тот мальчишка, который срезал с машины пластину с номерным знаком. – Лицо Мэри сморщилось, и она вновь заплакала.
Дэвид упал на колени рядом с ней и поморщился, словно у него заныла спина. Даже сквозь слезы Мэри видела синяки, оставленные на его шее пальцами Одри, когда та пыталась задушить мальчика.
– Не волнуйтесь, Мэри. – Рука Дэвида скользнула под бампер и начала там копаться. Внезапно Мэри захотелось крикнуть: Осторожно! Там могут быть пауки! Пауки!
Потом он показал ей маленькую серую коробочку.
– Давайте попробуем. Если не заведется… – Дэвид пожал плечами, показывая, что особой беды в этом не будет: всегда остается грузовик.
Да, всегда остается грузовик. Только Питер никогда не ездил в этом грузовике, а Мэри так хотелось еще раз подышать запахом мужа. Представить себе прикосновение его рук. Это прекрасная пара дынь, мэм, сказал он, а затем поласкал ее грудь.
Воспоминания о его запахе, прикосновениях, голосе. Об очках, которые он надевал, садясь за руль. Они вызывали боль, но…
– Да, я поеду с тобой, – нарушил молчание Дэвид. Они оба стояли на коленях лицом друг к другу у переднего бампера машины Дейдры Финни. – Если мотор заведется. И если ты захочешь.
