— Доктор Айлз, как вы выжили? Кто пришел вам на помощь?
Она сглотнула:
— Мальчик.
— Джулиан Перкинс, шестнадцати лет, полагаю. Юноша, который выстрелил и убил офицера полиции.
— У него не было выбора!
Уэйли наклонил голову:
— Вы защищаете мальчика, который убил полицейского?
— Плохого полицейского.
— А затем вы вернулись домой в Бостон. И объявили, что смерть мистера Диксона была убийством.
— Потому что это было убийством.
— Или это был несчастный случай? Неизбежное последствие борьбы с агрессивным арестованным, чтобы усмирить его?
— Вы видели фотографии из морга. Полиция применила гораздо большую силу, чем было необходимо.
— Так же, как и тот мальчик в Вайоминге Джулиан Перкинс. Он застрелил заместителя шерифа. Вы считаете это превышение самообороны оправданным?
— Протестую, — воскликнула Агилар. — Здесь судят не доктора Айлз.
Уэйли перешел к следующему вопросу, его взгляд сосредоточился на Мауре:
— Что произошло в Вайоминге, доктор Айлз? Пока вы боролись за свою жизнь, к вам пришло озарение? Внезапное осознание, что полицейские — враги?
— Протестую!
— Или полицейские всегда были врагами? Члены вашей семьи, кажется, так и думают.
Раздался удар молотка.
— Мистер Уэйли, немедленно подойдите к судье.
Маура села, ошарашенная, пока адвокаты совещались с судьей. Итак, дошло до этого, начали ворошить прошлое ее семьи. Каждый коп в Бостоне, скорее всего, знал о ее матери Амалтее, в настоящий момент отбывавшей пожизненный срок в женской тюрьме Фремингема. Монстр, который родил меня, подумала она. Каждый, кто смотрит на меня, должно быть, размышляет, просочилось ли зло и в мою кровь тоже. Она заметила, что обвиняемый, офицер Графф, не сводит с нее глаз. Их взгляды встретились, и его губы скривились в улыбке. Добро пожаловать в неприятности, прочла она в его глазах. Вот что происходит, когда переходишь тонкую голубую линию.[2]
— Суд удаляется на перерыв, — объявил судья. — Мы продолжим слушание в два часа пополудни.
Пока присяжные покидали зал, Маура откинулась на стуле, не заметив, что Агилар стоит позади нее.
— Это был удар ниже пояса, — сказала Агилар. — Такого нельзя было допускать.
— Он преуспел насчет меня, — произнесла Маура.
— Да, но это все, что у него есть. Потому что фотографии вскрытия выглядят чертовски убедительными. — Агилар жестко взглянула на нее. — Есть что-то еще, что мне нужно знать о вас, доктор Айлз?
— Помимо того факта, что моя мать осуждена за убийство, а я пытаю котят забавы ради?
— Я не шучу.
— Вы же сами сказали сегодня. Здесь судят не меня.
— Нет, но они попытаются вытряхнуть это из вас. Ненавидите ли вы копов. Есть ли у вас недобрые намерения. Мы проиграем это дело, если присяжные посчитают, что вы нечестны. Поэтому скажите мне, есть ли что-то еще, что они могут вытащить на всеобщее обозрение? Любые секреты, о которых вы мне еще не рассказывали.
Маура обдумывала личные проблемы, которые держала в секрете. Запретная любовная связь, которую она недавно прервала. Ее семейная история насилия.
— У каждого есть секреты, — сказала она. — Мои не имеют значения.
— Будем надеяться, что нет, — произнесла Агилар.
