В проеме между палисадниками у синих аккуратных ворот какой-то ссохшийся, с провалившейся грудью мужик старательно протирал машину. Не тер — втирался, полировал.
— И зачем она ему? — с досадой усмехнулся Славка.
— Полжизни копил, остаток протрет вот так вот, и сыграет в ящик… — подхватил шутливо Сергей. — И вся жизнь…
— Разве долго ее протереть? Пятнадцать минут — и готово. При чем тут вся жизнь? — недоуменно заметил Славка.
— Да протереть-то, может, недолго, — продолжал свое Сергей, — да нынче чаще всего как: копит-копит, света божьего не видит, купит — и одуреет. И начинает ее тереть, тереть, во сне даже, наверно, трет и ночью по три раза просыпается, в поту вскакивает — не угнали ли?
— Ну уж… По три раза. Кто это вскакивает? Что-то таких не знаю. Купят — и ездят.
— Да нет, я о чем, — Сергеи растерялся: он считал, что очень понятное говорит. — Конечно, ездят! Я вообще. Говорю, купит человек машину и начинает дрожать за нее. И мозг так сужается, сужается у него, весь в свою машину уходит. Бред все-таки ради машины-то жить.
— А кто ради машины жить хочет?! Мне нужна машина, чтоб ездить! — Славка не заметил, как перевел разговор на себя. — Выходной, посадил семью — и на природу. Захотел — в горы, захотел… Да куда хочешь! Ну, а сам бы ты от машины отказался?
— Нет, конечно. Если б деньги лишние были и через десятые руки доставать не пришлось.
— О чем тогда речь! — торжествующе воскликнул Славка. — О чем речь?! Что бы ты не протирал ее, что ли?! В грязной бы ездил?!
— Ну, протирал бы…
— О чем же тогда речь?!
— Знаешь, Славка, есть такая птичка, которая долбит. Так это, по-моему, ты.
— Сам ты эта птичка…
— Да кончайте вы! Спорят-спорят, будут у вас машины, тогда и посмотрите, — прервал разговор Виктор.
— Нет, Серега, вот что я тебе скажу: одичал ты в своей тайге, — подвел черту Славка, сворачивая к своему дому.
Расположились в саду, меж развесистой яблоней и стенкой виноградных лоз. Сергей с хрустом жевал сорванное попутно яблоко, втягивал носом аромат сада, говорил:
— Хорошо тут все-таки! Праздник телу! Разве можно здесь быть хмурым, удрученным?! Захочешь — не сможешь! Ярко, сочно, солнце, воздух, горы, черт те что!
— Возвращайся сюда, чего там мотаться, — предложил Витька.
— Хорошо, но не по мне. Мне, видишь ли, покорять чего-то надо. Бывают, конечно, минуты роковые, подумаешь: а не осесть ли, не зажить ли как-нибудь спокойно. Но боюсь, скука скрутит. Да и тут, гляжу, в ходу человек фирменный, — весело молол языком словоохотливый Сергей. — Нет уж, если прибиваться, то, по-моему лучше к люду, так сказать, хипповому, который в больших центральных городах ошивается. И дешевле, и смешнее. Никаких тебе гарнитуров, постелил в углу какую-нибудь циновку, сел — ноги калачиком, вроде как ты буддист или просто странная личность. На стены какой-нибудь дребедени навесил, морду Будды или икону присобачил, но так, чтоб туману было вокруг побольше, — любовь к тебе и уважение. Публика соберется, будем вместе о смысле жизни шамкать. Ну, естественно, вокруг всякие девахи появятся, всяческих забвений ищущие. Правда, как она перед тобой начнет глаза закатывать и о бессмыслице существования толковать, то от тоски всех мужских способностей лишишься. Но это ничего. Все равно приятно. Разнообразие сплошное. Тут-то смысл каждого — от другого не отстать, а там — выпендриться. Из кожи вылезти, но выделиться. Личности же все. Индивидуальности.
Под общий смех друзья подняли рюмки, воодушевленно чокнулись, выпили. Принялись раздирать вилками маслянистые, парящиеся перчины.
— Хиппарей и у нас полно, — заговорил Виктор. — А почему ты считаешь, если человек ради машины живет, то плохо? Лучше, что ли, если он дерется, пьет, семью гоняет? Живет, доволен всем, никому не мешает, чего еще надо? Главное, чтоб человеку было хорошо.
Сергей сразу как-то напрягся.
— Ничего я не считаю. Трясучки, говорю, просто нынче много из-за машин, из-за тряпок разных импортных.
— Ну и пусть. Выходной сегодня, вот этот мужик возле машины его проведет, а так бы напился. Лучше, что ли?
Сергей пожал плечами.
— Почему обязательно напился… А может, в кино бы пошел, кто его знает. Но верх счастья чувствовать от того, что машина есть, тоже как-то это, знаешь…
