Шум за спиной заставил его обернуться.
Гейл решила броситься на корму. Она сделала шаг – и увидела, что можно уже не бежать: послышался глухой удар, глаза человека закатились, остались только белые щелки, и он упал на палубу.
Рядом стоял Сандерс с отверткой в правой руке. Он нанес удар острой частью отвертки, и теперь инструмент был в крови и в пучках прилипших окровавленных волос.
– С тобой все в порядке? – спросил Сандерс.
– Да, – ответила Гейл. Она видела, что он держит левую руку поперек груди, как будто на перевязи. – Ты ранен.
Сандерс дотронулся до своей руки.
– Не думаю, что рана слишком серьезная.
Они услышали, как Трис взбирается на лодку.
– Он пытался встать? – спросил Трис, заметив, что тело лежит по-другому.
– Да. Я недостаточно быстро действовал.
– Ну, похоже, что вы с ним разделались. – Трис нагнулся и прощупал пульс на шее мужчины. – Чистая работа.
– Он мертв? – спросил Сандерс.
– Думаю, да.
Трис пошел вниз. Сандерс все еще держал в руке отвертку. Он взглянул на нее, затем на тело на палубе. Всего мгновение назад это был живой человек; теперь это был труп. Один удар рукой – и жизнь обратилась в смерть. Убийство не должно быть таким легким.
Сандерс услышал, как Трис спросил:
– Где ружье?
Он поглядел вверх и увидел, как Трис освещает море фонарем, отыскивая вторую лодку.
– В воде, – ответил Сандерс. – Простите меня.
– У вас что, был приступ милосердия? Это может оказаться фатальным.
– Нет. Я пытался застрелить его, но курок не сработал.
– Вы – счастливчик.
Трис подал ему фонарь, нырнул за борт, доплыл до второй лодки, влез в нее, нашел кусок веревки и привязал ее к носу. Затем он спрыгнул с носа, держа свободный конец веревки, и отбуксировал вторую лодку к “Корсару”.
Он положил мертвого на планшир и привязал веревку к его шее.
– Что вы делаете? – спросила Гейл.
Трис взглянул на нее, но промолчал. Он нашел нож, взрезал живот трупа и, прежде чем внутренности начали вываливаться на палубу, перевалил тело через борт.
– Что вы делаете? – снова спросила Гейл.
– Кормлю акул.
– Но почему?
– Предупреждение. Клоше начиняет этих скотов каким-то горючим дерьмом и направляет их на цель, как камикадзе. Это просто бродяги, но он кормит подобных пташек галлюциногенными препаратами, а затем набивает им головы разной ерундой, и вот уже перед вами настоящий маньяк. Верит, что служит какому-то сумасшедшему богу, и когда просыпается утром, ему кажется, что он в Валгалле или другом подобном месте. Если люди Клоше найдут то, что осталось от парня, свисающего с носовой веревки, они дважды подумают, прежде чем снова отважиться на такой фокус.
Силуэт второй лодки четко вырисовывался в лунном свете. Голова трупа подпрыгивала на волнах, дергаясь на веревке, затем снова исчезала под водой.
Гейл не выдержала, отвернулась и произнесла:
– Боже мой!
– Не тратьте на него свое сострадание, – сказал Трис, – он абсолютно ничего не чувствует.
Вдруг раздался глухой удар о подветренную часть корпуса “Корсара”, за ним последовало ворчание и новый удар.
– Что такое? – спросил Сандерс, обеспокоенный, что каким-то образом их атакует оставшаяся часть ныряльщиков Клоше. Он поглядел через борт и увидел белую пену, кипящую возле борта лодки.
Трис посветил фонарем на воду, затем быстро выключил его и сказал:
– В следующий раз они съедят лодку.
Он пошел вперед.
Сандерс почувствовал, что к горлу подступает тошнота. За те несколько секунд, пока горел свет, в его мозгу отпечаталась кошмарная картина. То, что ударялось о борт, оказалось телом, но не того человека, который был привязан к носу второй лодки, а того, которого убил Трис, не дав ему дышать. А то, что толкало тело к борту лодки, оказалось широкой, плоской головой акулы. Голова эта была такого размера, что в нее мог войти человек целиком. На ее носу раздувались огромные ноздри, челюсти щелкали; толчками хвоста она продвигалась вперед, загоняя все больше и больше резины и человеческой плоти себе в пасть. Глаза ее напоминали спящее зло, две трети глаза покрывала белая пленка. Пока Сандерс наблюдал это чудовищное зрелище, голова свирепо моталась из стороны в сторону, и двухфутовый серповидный кусок плоти начал отрываться от тела.
