Гейл выставила вперед свой узел из полотенца.
– Думаешь, наши находки похожи на эти?
– Похоже, что так. Возможно, это химическая ванна для очистки металла.
Передняя дверь в доме была открыта, но за ней оказалась еще сетчатая дверь, закрытая на засов изнутри. Сандерс постучал по раме и позвал:
– Эй! Мистер Трис?
– В этом проклятом маяке везде раскиданы брошюры. Из них можно узнать все, что вам нужно.
Голос был глубокого тембра, акцент несколько походил на английский или шотландский.
– Мистер Трис, нам хотелось бы узнать ваше мнение о нескольких предметах, которые мы нашли.
Сандерс взглянул на Гейл. Когда он снова обернулся к решетчатой двери, то вдруг обнаружил, что смотрит в лицо самого большого человека, какого когда-либо встречал.
Он был почти семи футов росту, с грудью столь широкой, что рубашка расползалась по швам. Черные, коротко остриженные волосы образовывали острый мыс на середине его лба. Посредине тонкого и длинного носа виднелась вмятина, как если бы он был когда-то проломлен и не вправлен должным образом. Лицо имело треугольную форму: широкие скулы над впалыми щеками, тонкогубый рот над острым, выдающимся подбородком. Кожа была коричневой и сухой, похожей на пережаренный бекон. Лишь глаза, светлые, бледно-голубые, выдавали присутствие в этом человеке не только индейской крови.
– Мы не туристы, – сказал Сандерс. – Человек в “Апельсиновой роще” сказал, что, может быть, вам захочется взглянуть на некоторые вещи, которые мы сняли с корабля.
– Что за человек?
– Портье.
– Бриско, – сказал Трис. – Я не принадлежу к числу его чертовых коридорных.
– Он сказал только, что никто, кроме вас, не сможет помочь нам, а вы можете.
– Какой корабль?
– “Голиаф”.
– На этой шаланде не может быть ничего стоящего. Даже если и есть, пока никто ничего такого там не обнаружил. – Трис поверх их голов посмотрел на мопеды. – Вы проделали весь путь на этих развалюхах?
– Да.
– Хорошо, так что же вы нашли? – Трис открыл защелку на решетчатой двери и вышел на дорожку, закрыв дверь за собой. – Это все здесь? – спросил он, указывая на полотенце в руке Гейл.
– Да.
Гейл передала ему узел. Трис присел на корточки, положил узел на дорожку, развязал и оглядел ложки и вилки, оловянную чашку, бритву и масленку.
– Это мусор с “Голиафа”, без сомнения. – Он выпрямился. – Вы получили ответ на свой вопрос. Стоило ли из-за этого ехать сюда?
Сандерс заметил:
– Есть еще одна вещица.
Он кивнул Гейл, она вынула ампулу из кармана своей рубашки и передала ее Трису.
Трис положил ампулу себе на ладонь. Он уставился на нее, не проронив ни слова. Сандерс заметил, как ходят желваки на его челюстях, как будто он скрежещет зубами.
Наконец Трис зажал ампулу в кулаке. Он поднял голову и взглянул на море.
– Проклятье! – сказал он. – Тридцать два года, и наконец все оказывается правдой.
– Что...
Трис обернулся к Сандерсу, оборвав его вопрос:
– Кто еще видел эту вещь?
– Ну... – запинаясь, начал Сандерс.
– Я спрашиваю, кто еще?
– Прошлым вечером, – сказал Сандерс, – какой-то человек пытался купить ее у нас. Темнокожий. Сказал, что его интересует стекло. А еще эту вещь видел официант из отеля.
Трис засмеялся зло и презрительно.
– Стекло. – Он поднес кулак к лицу Сандерса и разжал пальцы, заставляя его взглянуть на ампулу. – Вы знаете, что там внутри? Морфин, чистый и благостный, и его здесь хватит, чтобы устроить человеку праздник на целую неделю там, на звездах. Неудивительно, что кто-то пытался купить его у вас. Это доказательство одной легенды.
– Какой легенды?
Трис поглядел на Сандерса, на Гейл, затем снова на Сандерса.
– Я бы даже и не подумал рассказывать вам ее, но теперь, когда им стало известно, что вы нашли ампулу, они все равно скоро сообщат вам эту легенду. Пошли.
Они последовали за Трисом в заднюю часть дома. Он повел их в кухню, большую и просторную, с видом на море. Повсюду – на скамьях и круглом столе – были разбросаны бутылки и сосуды с химикалиями, горелки Бунзена и инструменты: зубоврачебные буры, щипцы, ножи, молотки, долота. Он подвел их к стульям, стоящим вокруг стола.
У Гейл пересохло в горле, и она спросила:
