Бритоголовый повернулся и радостно оскалившись, прогундосил:
— Эй, Зверюга, зашибём деньжат слегка? — он постучал кулаками по баранке руля, что очевидно выражало крайнюю степень его щенячьего восторга, — давно я червончик — другой не рубил!
— Заткнись, — недружелюбно откликнулся гигант откинувшись на спинку кресла, — засунь свой язык в задницу и помалкивай.
Из этой содержательной беседы я, однако, умудрился сделать несколько умозаключений: во-первых, Зверем звали не водителя, а вот этого великана; во-вторых, сумма в три тысячи баксов не была чем-то сверхъестественным, потому как остальные получали значительно больше, ну и последнее — некоторые из нашей пёстрой компании знали друг друга до этой радостной встречи. Сделав эти выводы, мой мозг выбросил транспарант: «Перегрузка» и временно завис.
— Зверь, — не унимался бритоголовый, — а что это за крендель с тобой? Я видел, как он базарил с Утюгом — так тот к нему со всем почтением, куда там! Первый раз вижу, чтобы Утюг так стелился. Чё я подумал…
— Швед, — тяжело вздохнув отозвался Зверь, — если ты до сих пор не понял, так я тебе поясню — деньги тебе платят за то, что ты крутишь баранку, а думать за тебя другие подписывались. Поэтому сиди и помалкивай.
Лысый обиженно хрюкнул и закурив, выпустил в открытое окно длинную струю дыма. Но не успел он сделать и пары затяжек, как последний член экипажа нашего автомобиля занял своё место. Теодор Емельянович захлопнул дверцу и оглянувшись, оценил нашу разношерстную компанию. Кивнув каким-то своим мыслям, он отрывисто бросил бритоголовому:
— Выключи эту дрянь и немедленно перестань курить.
— Да ты чё! — Швед так и вскинулся, подпрыгнув до самого потолка, — ты за кого…У-ух!
Последнее относилось к Зверю, который, просунув руку между сидениями, впечатал свой кулак в спину водителя, бросив того на штурвал. Хватая воздух слюнявыми губами, лысый повернулся.
— Швед — это было последнее предупреждение, — медленно сказал гигант и взяв водителя за лацкан куртки, притянул его к себе, — ещё одно слово, и я просто оторву твою дурную башку. Уясни это.
Теодор всё это время сидел так, словно происходящее его никоим образом не касалось. И только тогда, когда последнее слово Зверя повисло в воздухе почти что реальной дубиной, занесённой над головой водителя, Емельянович достал из кармана бушлата коротковолновый передатчик и нажав на кнопку, сказал:
— Отправляемся.
Бритоголовый, очень тихо высказал своё недовольство чьей-то матерью и нервно выбросил в окно почти целую сигарету. После этого хрип, повествующий о злосчастном побеге очередного уркагана оказался грубо прерван на самой задушевной сцене, в которой то ли волк грыз беглеца, то ли наоборот. Машина, почти беззвучно качнулась и плавно двинулась вперёд, создавая полную иллюзию домов, уносящихся в неведомую даль.
Парень в болотном плаще начал рыться по карманам своего грязного одеяния, после чего извлёк на свет божий потрескавшийся пластиковый футляр жёлтого цвета с изображением креста и полумесяца. Как выяснилось, коробочка хранила целый выводок крохотных пилюль, некоторое количество которых немедленно переселилось в рот нарика. Зверь презрительно покосился на него, но промолчал. Теодор же, от которого манипуляции парня тоже не укрылись, сказал в пространство:
— Ранее курение кокаина было прерогативой исключительно аристократии, привычкой, превращённой в своеобразный ритуал, недоступный простонародному быдлу. Время многое изменило…
— В Афгане многие ширялись, — заметил нарик, блаженно улыбаясь, — а в Чечне был полный беспредел.
— Вот только не говори, что ты был в Чечне, — хмыкнул Зверь, отворачиваясь к окну, — мясо.
— Мы таких быстро опускали, — лысый затряс покатыми плечами, сотрясаясь в приступах хохота, — п…р, самый натуральный.
Поскольку меня никто не трогал, я предпочёл сидеть тише воды и ниже травы. Ещё не хватало, чтобы они добрались до моей скромной персоны. Нарику же было пофигу. Он продолжал счастливо улыбаться, а в уголке его рта появился блестящий клок слюны и медленно пополз вниз. Зрелище ещё то, особенно учитывая моё нездоровое состояние. Пытаясь удержать содержимое желудка на месте, я отвернулся к окну и увидел в тусклом стекле отражённый блеск клинка.
