С улыбкой на лице девушка начала играть пьесу Бетховена «К Элизе» – самое сложное произведение, которое она знала и которое исполняла без сучка без задоринки. Ее пальцы летали по клавишам, а сердце парило от необыкновенной музыки, исполненной на хорошо настроенном инструменте. О нет, «она подойдет»! Так думала Джейн про себя с хитрой улыбкой. Он ей был явно не нужен, как и всякий другой. Но «она подойдет», прекрасно «подойдет».
Сыграв пьесу, она посмотрела на кузину, встретив ее растроганную улыбку.
– О, Джейн, я и не представляла, что ты так хорошо играешь. Если ты считаешь сестру лучшей исполнительницей, значит, она должна играть божественно.
– Сюзанна очень талантлива, – согласилась Джейн.
– Ну разве это не очаровательно, Сесил? – Эмили положила руку на рукав фрака мужа.
– Действительно, – согласился Сесил. – Не правда ли, Уэстфилд?
Джейн вздрогнула от удивления, когда граф поднялся со своего места. Подойдя к фортепьяно, он лениво облокотился об него.
– Согласен, вы играли достаточно хорошо, мисс Роузмур. А какими еще достоинствами вы обладаете, помимо игры на фортепьяно?
Взгляды Джейн и Хейдена снова встретились. Ее чувства были задеты.
– Я читаю по-гречески и по-латыни, говорю на четырех языках, легко могу цитировать древних философов. Я весьма недурно рисую. Пейзажи, например. И расписываю фарфор. И… отлично сижу на лошади. Этот перечень удовлетворит вас, милорд?
Уголок рта лорда Уэстфилда дрогнул, а одна бровь даже изогнулась от удивления.
– Вы слишком откровенны, – заметил он. – Некоторые считают это недостатком в леди.
– Правда? – Она встала рядом с ним, вызывающе вздернув подбородок. – А вам никогда не приходило в голову, что леди могут счесть грубость и высокомерие в джентльмене оскорбительными?
– А если это лишь ощущение грубости и высокомерия?
– Зачем бы я стала называть эти черты, если бы они никак не проявились? Я вовсе не жду демонстрации плохих манер, но…
– Послушайте, – вмешался Сесил, – может, мы сумеем уговорить Эмили сыграть для нас? У нее бесподобный голос, но она согласится, только если вы будете настаивать. Эмили – великая скромница.
Он обернулся к жене с мольбой в бесцветных глазах. Джейн открыла было рот, чтобы заговорить, но тут же замолчала. Кузина поспешила к ней.
– Ну что же, если ты настаиваешь, Джейн. – Она похлопала рукой по соседнему стулу. – Садись сюда, будешь переворачивать для меня ноты. – Джейн наблюдала, как Эмили бросила на мужа взгляд, полный отчаяния.
– Разумеется. – Джейн согласно села, закончив тем самым разговор, а лорд Уэстфилд отошел к своему месту у двери.
Когда кузина начала играть, Джейн кинула быстрый взгляд через плечо. У нее перехватило дыхание. Она заметила скривившийся в презрительнейшей улыбке рот лорда Уэстфилда.
Он явно улыбался именно ей. Этот невозможный мужчина мог свести с ума! Девушка ответила ему ослепительной улыбкой, затем вернулась к партитуре, внутренне дрожа, несмотря на кипящие в ней эмоции.
Мужчины! Она никогда не понимала их.
Джейн попыталась не хмуриться, когда карета лорда Уэстфилда остановилась перед особняком, где должен был состояться бал. Нарядные люди выходили на мощеную улицу из экипажей. Джейн приняла руку Сесила и вышла в прохладную ночь. До нее вдруг донеслись первые звуки оркестра, а легкий ветерок ласково пробежал по щеке. В воздухе стоял гул. Царящее вокруг возбуждение было почти осязаемо.
Она наблюдала за их молчаливым спутником. За всю дорогу лорд Уэстфилд не произнес ни единого слова. Он сидел в каменном молчании, пока Сесил поддерживал светский разговор, показывая местные достопримечательности, мимо которых они проезжали. Джейн почувствовала, что закричит от отчаяния, если они не доберутся до бального зала в кратчайший срок. Зачем только она согласилась поехать сюда?
Пробравшись через толпу, Джейн инстинктивно разгладила юбку своего любимого платья. Они вошли в зал, где должен был состояться бал. Отправляясь в поездку, она не собиралась брать с собой эти ярды алого шелка. Думала, вряд ли у нее возникнет возможность надеть такое прекрасное платье. Теперь она мысленно поблагодарила себя за то, что передумала. Она прекрасно знала, что покрой этого платья с туго прилегающей талией особо подчеркивал красоту и совершенство ее фигуры. В таком платье невольно чувствуешь себя королевой, а ей сейчас так нужна была уверенность в себе.
