– Поймите, в нашей работе заключено очень много аспектов. Можно сказать, что мы, например, являемся экспертами в проведении различий между умышленным утаиванием информации и неполнотой представленной информации. Ибо между этими понятиями вовсе не всегда уместно поставить знак равенства, верно?
Пирьо ухмыльнулась, что совсем не понравилось Карлу. Он чувствовал – она видит его насквозь.
– Так что же мы рассчитываем обнаружить здесь – тайну или недосказанность? – полюбопытствовала собеседница. – В данном случае вы понимаете различие?
– Кажется, да. Но нам нужна дополнительная информация. В связи с чем я хотел бы спросить – не могли бы вы проводить нас в жилище Ату, пока мы его ждем? – вмешался Ассад.
Чего он собирался добиться этой просьбой?
– Нет, естественно, это исключено. Даже у меня нет доступа в его покои без его согласия или просьбы.
– Ну, в общем-то, я так и думал, – заметил Ассад. – А к вам вообще часто заезжают представители шведских властей?
Пирьо нахмурилась.
– Я не совсем поняла, к чему этот странный вопрос, совершенно не относящийся к делу.
– Ясно. Скажу вам вот что – а вдруг Ату скрывает от вас и от властей кое-что, а вы и не подозреваете? Что угодно: уклонение от налогов, насилие в отношении женщин, проживающих в Академии, торговля краденым… Мало ли что может твориться за закрытыми дверями! Пока не проверишь, не узнаешь. Правда?
Взгляд, направленный на них, выражал недоумение относительно сути разговора. При других обстоятельствах человек вспыхнул бы в ответ на необоснованную атаку, проводимую сейчас Ассадом. Причем независимо от того, виновен он или нет. Пирьо же продолжала невозмутимо сидеть за столом, глядя на полицейских так, словно они были ничтожнее кучи собачьего дерьма. Казалось, они были ей глубоко безразличны.
– Одну минуту, – с этими словами женщина встала и вышла в коридор.
– Ассад, что ты делаешь? Совершенно напрасно ты выбрал эту тактику, – прошептал Карл.
– Я так не думаю. Я пытаюсь вызвать у нее стресс, а то она холодная как лед. Если она ведет себя подобным образом, то Ату тем более заартачится. И через час нам придется отправиться домой с пустыми руками. И какой в этом смысл? – также шепотом ответил Ассад. – Карл, ты сам уже признался. У нас в арсенале ничего на него нет. Ни свидетельств, ни доказательств. Нам необходимо создать стрессовую ситуацию для нее, а потом, несомненно, и для Ату, если он вообще соизволит при…
Сначала Карл заметил тень, а затем эта тень опустила тяжелый резиновый молоток на голову Ассада.
Мёрк хотел отпрыгнуть в сторону, но не успел, так как второй удар поразил его самого.
За пару секунд взгляд его отметил, что женщина склонилась над ним и что-то забрала. Когда она поднесла к своему лицу небольшую деревянную фигурку, лежавшую прежде в его кармане, все вокруг резко почернело.
Пирьо всю трясло.
Она прекрасно понимала, что совершает самую большую глупость в своей жизни. Слишком остро реагировала на реплики полицейских, тем самым загоняя себя в угол… И тем не менее она ни в чем не могла себя упрекнуть.
Прямо за дверью, в диспетчерской с системой управления солнечной электростанцией, лежали без сознания двое мужчин, которые испортили самый драгоценный момент ее жизни. Без преувеличения. Два святотатца, вторгшиеся на заповедную землю ровно в тот миг, от которого зависела вся ее дальнейшая судьба. Возможно, одна крайность повлекла за собой другую. Всю свою жизнь Пирьо мечтала о великом будущем, и теперь до него было рукой подать. Эти двое не помешают осуществлению ее мечты.
Но что ей делать дальше? Ведь тут не кто попало. Это не пара уязвимых или наивных девушек, которые запросто могут исчезнуть с лица земли. Тут двое полицейских, ведущих расследование, о масштабе которого ей было ничего не известно, как и о круге подозреваемых. И ей следовало непременно узнать обо всем, прежде чем оценивать степень опасности и вырабатывать дальнейшую линию поведения.
Разумеется, их надо было остановить. Вопрос только – как.
Пирьо обнаружила, что бордовые пятна уже вероломно выступили на предплечьях, кожу покалывало. Следствие мощного выброса адреналина и тревожного настроения, тут сомневаться не приходилось.
