— На вокзале.
— Проверял?
— Так точно!
— И?..
— Все рублевые.
— Так… А предъявитель?
— Один. Но кто — неизвестно.
— Ясно. И плохо…
— Может быть, Пустынин, товарищ майор?..
— Может быть…
— К опознанию его…
Иван Петрович усмехнулся и отодвинул бумажку.
— Хочешь за тридцать рублей все дело продать?.. — спросил он. — Нет, брат, нам рисковать здесь нельзя. Надо весь механизм вытащить, а не по болтику. Эта лотерейная шарада тысячи стоит…
К концу месяца в сберкассах Свердловска выявили сто семьдесят пять салдинских выигрышей, через неделю их число возросло до двухсот пятидесяти. В одних случаях получателем называли мужчину, в других — женщину. Билеты предъявлялись сразу десятками, и это обращало на себя внимание. Хомину бы в таком случае кто-нибудь непременно узнал. Когда число верхнесалдинских билетов приближалось уже к тремстам, вылез крупный выигрыш. Билет, однако, оказался не салдинским, а из Алапаевска, то есть из той партии, к которой относился и выигрыш холодильника.
Владельцем билета, пожелавшим получить не пианино, а деньги, была работница машиностроительного завода Анна Сергеевна Куркова. Как установил Упоров, в период розыгрыша лотереи пятого выпуска из Свердловска она не выезжала. Курковой еще не исполнилось и двадцати четырех лет, в комсомольской организации ее рекомендовали как отличную работницу и очень отзывчивого товарища.
Куркова жила с родителями. Поэтому Иван Петрович не стал беспокоить ее повесткой по домашнему адресу, а пригласил в паспортный стол райотдела милиции через отдел кадров завода.
Пришла она точно в назначенное время. Иван Петрович заметил, что она торопилась.
Куркова тут же объяснила все сама:
— Думала, опоздаю. Вызвали меня в отдел кадров, решила: раз в паспортный стол, значит, и паспорт надо, а он дома. Вот и пришлось все бегом…
— Вы не опоздали, — приветливо успокоил ее Иван Петрович, — и могли бы не торопиться.
Это я виноват.
— Ой, да что вы!.. Это я так сказала. Вот… И она протянула Упорову паспорт. Он улыбнулся и отстранился.
— Не нужно. Я следователь областного управления и позвал вас совсем по другому поводу. А паспортное отделение указал потому, что в такие часы здесь всего спокойнее, нет посетителей, и мы можем поговорить одни…
Доверчивый и наивный рассказ Курковой о том, как она торопилась, сразу же расположил к ней. Но последние слова Ивана Петровича как будто стерли с ее лица эту доверчивость. Она взглянула ему в глаза и стала серьезной.
Все это Иван Петрович увидел в какие-то доли секунды и решил спросить ее прямо:
— Расскажите, Анна Сергеевна, где вы оформляли выигрыш по лотерее, когда выиграли пианино?
— В одиннадцатой сберкассе. Центральной, по улице Малышева.
— Вы не могли бы припомнить, где купили тот билет? Ведь он оказался таким счастливым!
— Ой, это целая история!.. — Она вспыхнула от волнения и с облегчением вздохнула, как обычно бывает с людьми, когда они ждут чего-то важного, а оказывается все просто. — Это билет не мой. Нужно рассказать все?
— Надеюсь, не заставлю вас раскрывать какую-то страшную тайну? — осведомился Иван Петрович.
— Вам можно. — Она уже совсем оправилась от смущения. — Дело в том, что у меня есть хорошая знакомая, Мы жили в одном доме, когда она еще не была замужем. Работала в райфинотделе… Потом вышла замуж и переехала к мужу. После этого за два года мы увиделись случайно только раз. А потом я встретила ее снова, но уже с молодым человеком. Я знала, что муж ее был намного старше. И вот когда ее кавалер отошел к газетному киоску, она, видимо, заметила, что я на него не так посмотрела, и сказала, что это ее новый муж. Я, конечно, удивилась…
— Вы с ней не подруги?
— Нет, конечно. Но с прошлого года стали видеться чаще. Наша семья получила квартиру на той же улице, куда переехала она. Мы состояли в кооперативе. Трамвайная остановка одна, хлебный магазин тоже, где-нибудь да столкнемся…
— Вы все еще не сказали, кто ваша знакомая, — напомнил Иван Петрович.
— Хомина Светлана Владимировна. Сейчас работает в облфинотделе.
— Можно без подробностей. Я спросил просто так. Продолжайте.
— Вы хотите про билет?