Без права на поражение [сборник] - страница 58

— Нет, нет. Не побежит она, — упорствовал Репрынцев.

— Раньше, может быть, не побежала бы, дорогой Федор Ефимович, — сказал Первухин.— Сейчас все изменилось. Она ведь тоже грамотная и плакатик наш наверняка наизусть запомнила. Он стал для нее теперь визитной карточкой…

— И поэтому ей бегать и бегать надо, — по-своему продолжал его мысль Чернов. — Иначе приглядятся, опознают и за рукав возьмут. — И спросил: — Собственно, какой твой-то план?

— Очень простой: поеду в Новосибирскую область к маме и папе, так сказать, узнаю, куда впервые отправилась дочка из дома. И пойду следом за ней, Ну хоть сначала…

— А может быть, он и прав, — вдруг изменив свое решение, поддержал Репрынцева Первухин. — Только ты учти, Федор Ефимович, тебе надо прежде всего понять Катышеву.

Повадку ее. Она должна и может быть в том месте, где вокруг нее растяпы, лопухи, которые разные сказочки любят, понимаешь? Еще — женщины, которые ловят мужичков, тех мужичков, которых сами же карасями зовут… У этих рассудок гоном рушится. Поэтому, если хоть на малый след нападешь, не торопись, оглядись сначала вокруг, присмотрись, прикинь, куда такая Катышева могла податься. — И сразу обратился к Чернову с советом: — Пусть проветрится. Честное слово, от этих телеграмм мозга за мозгу вполне может…

У вошедшего помощника дежурного по управлению Первухин перехватил несколько телеграмм, которые тот принес, бегло просмотрел их и улыбнулся:

— Пожалуйста… Украина шлет. Гражданка из Алушты утверждает, причем категорически, что видела там Катышеву на морском берегу. И вот описание: носила темные защитные очки, а волосы уже перекрасила в каштановый цвет. И еще: с ней постоянно ходил мужчина по имени Володя. Что скажете?..

— Вполне вероятно такое, — сказал Чернов.

— Очень даже, — согласился с ним Первухин. — Портрет свой ей менять самое время.

— Понял, — сказал Чернов. — Все правильно: нам искренне хотят помочь. Но ведь в этой телеграмме не названо ни имени женщины, ни фамилии ее, ни откуда приехала… Проверить-то ее невозможно! По Черноморью этому, по пляжам, враз гуляет миллиона три отпускников, а с дикарями — и того больше. Причем учтите, что женщин там куда больше, чем нашего брата. Что, их всех теперь проверять? Прав ты, Федор Ефимович, сейчас самая пора пойти по ее старым адресам.

— Конечно! Неужели, товарищи, с Катышевой так никто и не связан по старой памяти? Не может человек, даже самый ерундовый, один всю жизнь!.. — загорячился Репрынцев.

— Поедешь, поедешь, — успокоил его Олег Владимирович Чернов.

— Когда приказ? — сразу обыденно справился Федор Ефимович.

— Можешь, собирать чемодан. А проект приказа напиши сам. Ты хоть знаешь, куда едешь?

— Какой вопрос!..

И Репрынцев исчез из кабинета.

Старший инспектор уголовного розыска Федор Ефимович Репрынцев лежал на верхней полке купированного вагона.

И размышлял.

Впереди его ждала Алма-Ата. Но мысли были все еще в Новосибирской области, где он сутки назад распрощался с родителями Александры Катышевой.

Жили они скромно, привыкая к своему новому положению: весной оба вышли на пенсию. Сначала- Елизавета Михайловна, работавшая поварихой в детском садике, а следом — Никита Макарович, отдавший всю жизнь бондарному делу.

Когда Репрынцев представился, то увидел, что встревожил их. Это был не испуг, а скорее неловкость: как позднее выяснилось, ни тот, ни другая за свою жизнь дел с милицией никаких не имели. Федор Ефимович не рассказал родителям всей правды о преступлении их дочери, хотя и не скрыл, что она допустила серьезное нарушение закона, а потом уехала, не оформив своего увольнения. Может быть, поэтому неловкость, которую испытывали перед ним пожилые люди, так и не оставила их до конца разговора, хотя они старались скрыть ее, с готовностью отвечали на все вопросы.

В семье Катышевых было три дочери: Екатерина, Александра и Татьяна. В детстве они почти не отличались друг от друга. И только позднее, когда подросли, родители впервые стали замечать, сколь разны их характеры и как по-разному складываются их отношения,

Катя с Татьяной, старшая и младшая, всегда были вместе, словно боялись отстать одна от другой; обязательно советовались по всякой мелочи, и не было случая, чтобы не находили согласия. А когда заневестились то и парни их оказались друзьями. Так и замуж вышли на одной неделе. Только позднее разъехались за мужьями: Татьяна — в Кемерово, Екатерина — в Прокопьевск.