— Я Москва воеваль... Я Москва воеваль...
Смеялся народ, мальчишки тыкали в «короля» пальцами, считая его настоящим, приставали к взрослым:
— Это Карлус? Да? Это Карлус?
Полтавскую часть шествия открывали преображенцы, чётко шагавшие под барабанную дробь. Затем следовали офицеры, пленённые под Полтавой и Переволочной, а за ними их артиллерия и опять знамёна, волочившиеся по земле.
Едва не наступая на волочащиеся знамёна, шли все адъютанты короля — генералы, полковники, майоры. За ними следовал королевский двор и тут же носилки Карла, на которых лежал штандарт короля с золотым вензелем — корона, шитая золотом, а под ней в золотом овале цифра XII.
За носилками шагала часть королевской гвардии и везли королевскую канцелярию, захваченную под Полтавой; даже стол с картами, за которым король проводил военные советы, ехал на санях.
За канцелярией шли генералы, составлявшие свиту короля. — Гамильтон, Штакелберх, Роос, Круус, Крейц и Шлиппенбах. Отдельно, держась рядом, шли Левенгаупт и Реншильд.
А уж за ними, опустив голову от стыда, шёл первый министр граф Пипер. Он замыкал это великое позорище, на которое выставил их всех русский царь.
Когда ещё во время подготовки к шествию кто-то из шведских генералов возмутился готовящимся унижением и это дошло до Петра, тот велел передать им, что «сим тщится исполнить их давнее желание — вступить в Москву».
За Пипером в некотором отдалении ехал на коне сам царь, одетый в мундир полковника Преображенского полка. За ним, громыхая колёсами, двигалась Преображенская артиллерия с телегами боеприпасов, готовая хоть сейчас вступить в бой.
Этим Пётр хотел подчеркнуть, что до полного мира ещё далеко, но что главный шаг к нему уже сделан и ничто уже не остановит пробудившуюся Русь в её державном шествии к этой великой цели.
Уйдя в поход на Россию с тридцатипятитысячной армией (а с вспомогательными корпусами более шестидесяти тысяч), высосав на эту войну из своей страны все соки, Карл XII воротился в 1715 году на родину один, положив на бескрайних просторах России цвет и надежду нации.
Своей жизнью и судьбой он дал прекрасный урок всем будущим завоевателям.
