Твою же ж мать…
– Та самая маска, позволяющая жить вечно? – спросил я на всякий случай.
– Это для обывателей, – произнесла она, так и не повернувшись ко мне. Собственно, Рафу тоже не отрывал взгляд от артефакта. – А ученые-историки давно знают, что больше тысячи лет она не даст. Но даже тысяча лет…
Твою же ж мать еще раз! Ведь чуял, что не просто так они вставили пункт о приоритете в выборе артефактов, но чтобы здесь валялась настолько легендарная вещь, даже я не ожидал.
– Вы ведь знали, что она будет здесь, так? – проворчал я.
– Нет, – все-таки повернулась ко мне Этсу. – Не знали. Даже не предполагали. Если честно, я вообще думала, что она где-то в Китае затерялась. Но это не важно. Ты ведь не забыл условия договора?
– Да, да, – отмахнулся я. – Приоритет в выборе трех артефактов. Чтоб вас…
– А я вот, например, не уверен, что она нам нужна, – заметил Рафу.
– Ты с ума-то не сходи, – произнесла слегка удивленная Этсу. – Как это – не нужна?
– На этой вещице столько крови, что… – начал Рафу, но запнулся. – Слишком часто Маска Вечности меняла хозяев, слишком часто из-за нее начинались настоящие войны. Она буквально генерирует боль, смерть и предательство. И зачем нам эта бомба замедленного действия?
– Не волнуйся ты так, – улыбнулась Этсу. – Сейчас совсем не те времена, что прежде. Да и если о ней никто не будет знать, то и проблем не возникнет. Синдзи, конечно, может нас подставить, – произнесла она с ехидством в голосе, при этом покосившись на меня, – но ведь и мы молчать не будем. Ему невыгодно распространяться о маске.
– Не знаю…
– Все, хватит, – произнесла она решительно. – Оставляем ее себе. Или мы не Сакураи? Справимся.
Судя по неуверенному выражению лица Рафу, Этсу его не убедила, но и спорить он с ней не стал. Я же еще минут тридцать корил себя и чертыхался, да и потом, подуспокоившись, не мог избавиться от чувства сожаления. Такую вещь профукал! Атарашики маска ой как пригодилась бы.
Сходив в начало коридора, Этсу положила артефакт в свою сумку, и лишь после этого мы продолжили изучать Хранилище. В принципе, ничего интересного родители больше не нашли. Разве что Этсу вытащила из хлама еще какую-то маску, изрисованную красными знаками Древних, и, покрутив в руках, водрузила ее себе на макушку, благо артефакты данного типа в буквальном смысле слова магнитятся к человеку. Во всяком случае, волосы на голове этому не помеха.
– Не знаю, что она дает, – произнесла она, – но это маска, так что в любом случае что-то интересное.
Судя по тому, что бежать к сумке и прятать артефакт она не стала, действительно не знает. Хотя в тот момент я пожалел, что не активировал чувство лжи, после чего исправил данное недоразумение. А то что-то я совсем расслабился. Про маску уточню, когда трофеи делить будем, сейчас Этсу своим недоверием лучше не тревожить.
После того как мы обошли все ячейки, Сакураи направились к скелету Древнего, и первое, что сделала Этсу, это подобрала рамку картины Древних, усевшись рядом с останками на колени.
– Интересно, что здесь вообще делал Древний? – поинтересовался я.
– Без понятия, Син, – ответил Рафу. – Возможно, что передача объекта людям не подразумевала, что хозяева оттуда уйдут.
И кстати, Древнему, как и многим другим на этом объекте, банально отрубили голову. Других повреждений я не увидел.
В этот момент Этсу активировала артефакт. Рафу стоял сбоку от нее, я позади, так что перемещаться, чтобы увидеть, что показывает картина Древних, никому не пришлось. А посмотреть там было что. Во-первых, это была, скорее, запись, причем этого самого места. А во-вторых, присутствовал звук.
Запись велась из-под потолка в углу тупика и показывала нам коридор Хранилища, только хорошо освещенный. Недалеко от стены, собственно, там, где мы сейчас находились, стоял Древний, одетый в серый, под цвет стен объекта, комбинезон. Черные волосы, голубая кожа, лица видно не было, так как стоял он спиной к… пусть будет к камере. В левой руке держал ту самую картину, которая сейчас показывала нам данный фильмец. В пяти метрах от него, перекрывая весь коридор, мерцал красноватый энергетический щит. С другой стороны коридора вместо прохода, через который мы сюда попали, была монолитная стена.
