— Все равно прочти, — настояла она. — По бумажке ты будешь говорить гладко и без пауз. — Она включила магнитофон и передала мне микрофон. — Держи его вот так! Не двигай и наклоняй. Когда я включу его, начинай читать.
— Разве не нужно сначала стереть то, что на нем записано?
Мэриан покачала головой:
— Он стирает и записывает одновременно. Готов? Начали! — Она включила магнитофон, а я зачитал слова Чэпмена.
Потом Мэриан снова остановила магнитофон и перемотала ленту обратно. Я чувствовал, что она взвинчена до предела, и уже догадывался, чего она хочет, но это казалось мне настоящей нелепостью.
А Мэриан вновь включила магнитофон и присела на кровать рядом со мной. Я хотел было что-то сказать, но она повелительным жестом остановила меня и, наклонив голову, стала внимательно слушать.
Сейчас говорил Крис:
" — Сотню акций «Галф ойл» на рынке. Что-нибудь еще, мистер Чэпмен?
— Только одно: попросите, пожалуйста, исследовательский отдел…"
Голос Чэпмена произнес свои фразы до конца, а потом раздалось короткое «хррп» — там, где Мэриан поставила магнитофон на режим «запись» и где начал говорить я: «Только одно: попросите, пожалуйста, исследовательский отдел…»
Я резко выпрямился.
— Послушай…
Но она быстро закрыла мне рот рукой. Мы оба сидели не шелохнувшись, пока полностью не закончилось воспроизведение записи.
После этого Мэриан встала и убрала магнитофон. Потом обернулась ко мне со слабой улыбкой:
— Теперь ты догадываешься, к чему я все время прислушивалась?
Я уставился на нее:
— Невероятно! Наши голоса звучат почти одинаково.
Она кивнула:
— Вот почему мне и хотелось, чтобы оба голоса — его и твой — звучали непосредственно друг за другом. Сравнительное сопоставление — лучшая проверка. И, видишь ли, дело не только в тембре: многие мужские голоса в баритональном регистре имеют такой же низкий тембр. А у вас обоих быстрая и живая, уверенная манера говорить. Решительная и довольно агрессивная. Каждый из вас мог бы блестяще воспроизводить Ральфа Беллами в роли сыщика. Фактически Хэррис это частенько и делает на вечеринках.
— Хэррис? — переспросил я.
— Хэррис Чэпмен, человек, которого ты только что слышал.
— Неужели нас действительно не отличить друг от друга? — спросил я. — Или это просто результат записи?
Мэриан вытрясла сигарету из пачки, лежавшей на туалетном столике, и наклонилась ко мне.
Я поднес ей зажигалку. Она села в кресло напротив и закинула ногу на ногу.
— Я могла бы различить ваши голоса, — сказала она в задумчивости. — Даже в самой совершенной записи. Фактически могу их различить и по телефону, но только потому, что знаю, что вас двое.
— Что ты имеешь в виду? — не понял я.
Она затянулась и холодно посмотрела на меня:
— Разве не ясно? Если бы ты говорил по телефону с кем-нибудь, кто знает Хэрриса Чэпмена, но не знает тебя, ты был бы для него Чэпменом.
— Не уверен. Я…
— Позволь, я объясню, — перебила она. — Если бы ты сказал этому человеку, что ты — Хэррис Чэпмен, то он бы не усомнился. Ваши голоса почти идентичны и не звучали бы одновременно, так что он не смог бы сравнить. Добавь еще вашу манеру разговаривать — она у вас обоих почти одинаковая и совсем не похожая на манеру южан. Он живет в Томастоне, в Луизиане… Ты за мной поспеваешь?
— Да, — кивнул я. — Другими словами, у него специфическая манера говорить. Стоит ее услышать, как сразу становится ясно — это Чэпмен.
— Совершенно верно. И ты мог бы одурачить каждого, кто его знает.
— На пять секунд, — уточнил я.
Мэриан улыбнулась:
— Нет, ошибаешься…
— Если ты имеешь в виду перевоплощение, то тут требуется и еще кое-что. А именно — знание фактов.
— К этому я и веду, — ответила она. — Практически ни один человек не знает о Хэррисе Чэпмене больше, чем я.
— К чему ты клонишь?
— К тому, что после десяти дней интенсивной тренировки ты мог бы стать Хэррисом Чэпменом.
Точнее, в той степени, в какой Хэррис Чэпмен как личность или индивидуум ощущается по телефону.
Я встал и резко загасил сигарету.
— А к чему мне это?
— Если я назову цифру — сто семьдесят пять тысяч долларов, ты сочтешь ее веской причиной?
Я помедлил с ответом, все еще продолжая держать в руке изувеченный окурок.
