– Ясно. Экономическая политика, как, впрочем, и любая политика, – грязная штука, и чтобы достигнуть в ней высот, все средства хороши.
– Но не унывайте! Благодаря кое-каким идеям и несравненному таланту убеждения мне удалось уговорить руководство дать вам тридцатидневную фору, – хвастливо заявил Гермилон.
– Месяц форы?! Круто! – продолжал вестись на посулы бархатного франта друг.
– Нужно признать, что это действительно неплохая новость, – кивнула я и пристально уставилась архимагу в глаза. – Но все-таки, скажите на милость, с чего вдруг такие преференции? Явно же не за красивые глазки?
– Вы о чем, Таисия?
– С какого перепугу такой невиданный альтруизм – поместить двух малознакомых людей в дорогущие медицинские саркофаги, да за свой счет? Это же бешеные траты. Еще и работу высокооплачиваемую предложили. А вдруг мы завтра окочуримся – и плакали ваши денежки? Не проще ли сформировать команду из нормальных тестеров? Скажите честно, что вам в действительности от нас нужно? Зачем мы вам?
– Ну, я ведь уже говорил, вы будете участвовать в тестировании, – сказал Монов, но при этом глаза его предательски забегали. – Я же от чистого сердца…
– Это мы уже слышали, – посерьезнел и Алексей. – Что-то мне тоже подсказывает, что Таська права, а вы темните.
– Ребята, да я вам правду говорю!
– Верю, – кивнула я, – однако не всю правду. Нутром чую, что не всю. Как хотите это называйте: женской интуицией, шестым чувством или еще каким сверхъестественным нюхом на ложь, но у меня сформировалось стойкое убеждение, что часть истины вы от нас пытаетесь утаить. Только зачем? Если вы претендуете на успех, придется раскрыть все карты. Без абсолютного доверия нет резона затевать все эту авантюру. Или сознавайтесь во всех грехах, или мы умываем руки. И данный ультиматум – отнюдь не блеф!
Некоторое время мы молча сверлили друг друга взглядами, наконец Демонов не выдержал и, шумно вхдохнув, сказал:
– Хорошо, расскажу как есть. Фора в месяц, это не совсем фора. Параллельно с уже озвученными задачами вам предстоит протестировать наше новейшее оборудование. В частности, последнюю модель игровой капсулы.
– А каким образом мы их будем тестировать, если мы не специалисты? – удивился Леха.
Но я уже догадалась:
– Денис Егорович, выражайтесь точнее: не мы будем тестировать, а на нас будут тестировать. Как на морских свинках, не так ли?
– Так, Тая, – не стал отпираться Гермилон. – Наши «головастики» называют эту технологию «овердрайв». Помните, я говорил, что время в этой компьютерной вселенной течет иначе? Новые разработки позволяют ускорять время виртуального мира относительно реального. Пока эксперимент не начался, разница в хронопотоке незначительна, но… Короче, по предварительным оценкам, за месяц действительного нахождения в «саркофагах» вы пробудете в цифровом подпространстве около пяти лет.
– Чего?! Вы совсем офонарели?! – выкатил глаза на лоб Леха.
– Сколько-сколько?! – опешила я.
– Четыре-пять лет, – как ни в чем не бывало заявил индивид в бархатном камзоле.
– Но как? – непонимающе уставилась я на него. – Ведь человеческий мозг…
– О! Вы даже не представляете, на что способен наш мозг, – улыбнулся Денис Егорович. – В реальной жизни мы используем едва ли десять-пятнадцать процентов от полных его возможностей. Но благодаря некоторым ноу-хау нашего НИИ аппаратура ваших персональных «саркофагов» позволит «разогнать» мозг и заставить его работать более эффективно.
– Гм, а вам не кажется, что подписывая человека на такое сомнительное мероприятие, принято спрашивать его согласие? – тут уже возмутился Леха. – Я не специалист, но подозреваю, что затея может быть крайне опасной.
– Риск совсем незначительный. Все теоретические выкладки тысячекратно пересчитаны и перепроверены.
– А поконкретнее можно? Насколько незначительный?
– Цифра столь мала, что ею можно пренебречь. Езда на автомобиле на несколько порядков опаснее. Кроме того, молодые люди, не забывайте, что в данный момент вы и без того пребываете в коме и медленно умираете. Медики давно опустили руки, так что, по сути, это ваш последний шанс. Между прочим, когда я подарил вашим родным надежду, они с радостью подписали необходимые бумаги, – жестко остудил нас Монов.
