— Имитация ветоши — не наша парадигма! — уверенно ответил он. — А что, были прецеденты?
— О да! Ленивейший итальянский прецедент в центнер весом! В прошлом году в Милане взялся меня покатать. Импозантный такой, в шарфике, волосы уложены, бородёнка пострижена. Аполлон Бельведерский! Синьорина! Я покажу вам всё!
— Показал? — усмехнулся Ян.
— Самым впечатляющим был храп за рулём. Только подъедем куда-нибудь, он: проходите в магазин, я здесь подожду. Ещё только до дверей дойдёшь, обернёшься — а уже машина аж вибрирует. Так храпел, что мотор глох!
Яна кольнуло, что ещё год назад его пассажирка числилась в синьоринах. Константин Эдуардович показался ему таким гранитным и основополагающим, каким-то вечным, что ли. Трудно было представить, что, возможно, ещё совсем недавно они с Натальей Андреевной могли быть даже не знакомы.
— Думаю, начнём отсюда! — она снова инстинктивно дотронулась до руки Яна, кивнула в сторону одного из магазинов. — Чутьё велит мне не пренебрегать этой заезженной маркой.
Дальше начался «процесс выбора». Медленно, но неуклонно обрастая яркими фирменными пакетами, они перебирались из двери в дверь, проходили ряд за рядом, шерстили бесконечной длины вешала.
Ян, подержите? Ой, и вот это подержите! Спросите её, а нет без тесьмы? А это точно цена, а не размер? Досадно! Нет, триста марок — это грабёж. Переведите ему: «Нет!» — Переведите ему: «Это меня полнит!» — Переведите ему: «Натуральный совхоз!» — Вот, посмотрите своим незамутнённым взглядом: берём? Берём! И кардиганчик? А он в спине не фалдит? Ян, вы взрослый мужчина, не говорите мне, что не знаете смысл слова «фалдит»! А выточки на месте? Ян, вы издеваетесь?! Не уходите, это у меня шутки злые. Потому что думала о себе в другом размере. А я, оказывается, как немка! Ну, хорошо мне такая штучка? Пошли бы со мной в театр в такой? Да не вы, а я! Я в штучке, а вы пошли — что вы мне голову морочите?
Первую порцию трофеев сгрузили в машину. Пакеты как-то потерялись в просторном багажнике «Вектры». В сутках двадцать четыре часа, напоминал себе Ян. Любое стихийное бедствие рано или поздно заканчивается. Утешал он себя скорее по инерции, потому что всегда был равнодушен к шоппингу, однако сегодня не в шоппинге было дело. Яну нравилось наблюдать за Натальей Андреевной, её порывистыми движениями, искромётным проявлением эмоций, неутомимым азартом. Детская игра в куклы на взрослый лад — сняли-надели, сняли-надели сто одёжек, а можно ещё и чуть-чуть управлять ходом событий: своими оценками в стиле «да — нет — не уверен», советами, какой цвет лучше, и предложениями «а, кстати, видели вот это?» — Ничего такого, ничего предосудительного, просто это было забавно. Даже не забавно — мило. А ещё точнее — легкомысленно и приятно.
— А вот сюда я, пожалуй, зайду без сопровождения, — хитро улыбнулась Наталья Андреевна перед очередным магазином, — не возражаете?
Ян поднял глаза на вывеску, потом уставился в витрину и почувствовал, что щёки предательски зарделись. Даже на манекены смотреть было неловко, такое на них всё было воздушное и кружевное, обтягивающее и подчёркивающее, скорее обнажающее, чем прикрывающее.
— Да, здесь уж вы сами! Я и линеек размеров таких не знаю, и с выточками могу напутать.
Наталья Андреевна совсем по-девчоночьи прыснула:
— Зато тут ничего не фалдит!
Надо было использовать момент и рвать когти.
— Это насколько по времени, как вы думаете? — спросил Ян.
Наталья Андреевна скосила глаза на витрину, вынесла вердикт:
— Минимум — час. Не заскучаете?
— Нет! Буду болеть за вас издалека. Я, с вашего позволения, тогда ненадолго отъеду, хорошо? Если выйдете, а меня ещё здесь не будет, позвоните. Но я думаю, что вернусь быстрее.
— Ну и замечательно! У меня тут тоже дела ответственные, спешка не нужна.
Она строит мне глазки, или померещилось? Ян не был уверен. Чур, меня, чур!
Огляделся, не сразу сообразив, в каких краях бросил машину. Посмотрел на часы. Без пяти два. Супер! Ян любил, когда всё совпадает и сходится, когда задачи помогают решить одна другую. Нужно было спешить в музей.
Зацепив Цвайбрюккен по самому краю, Ян выехал на автобан, уходящий на юг. Не разгоняясь, не перестраиваясь в левую полосу, проплёлся с километр за швейцарским грузовиком и свернул на нужную бензоколонку. На всё про всё ушло пятнадцать минут. Значит, есть целых полчаса на разговор.
