— Не слышу, что вы там бормочете, но и не очень этим интересуюсь. Инги нет дома — а для вас не будет и впредь. Потрудитесь усвоить эту несложную мысль. Не звоните сюда больше.
— Ираида Арк...
Короткие гудки. Берлино-Китайская стена не пала, а выросла ещё на пару кирпичей. Захотелось расколошматить трубку о стену, но Ян аккуратно повесил её на рычаг. Интересно, неужели Инги действительно нет дома? Да нет, вряд ли, это же воскресное утро. Правильная девочка сделала зарядку, приняла душ и вышла к завтраку. Мама жарит оладушки, папа читает «Коммерсантъ» с тремя твёрдыми знаками. Идиллия, в которую никак не вписывается личность гражданина Вана, задержанного сотрудниками правоохранительных органов.
А нужно-то было — всего ничего! Чтоб именно Инга подошла к телефону, чтоб удивилась, как заговорщик, прикрыла трубку ладонью. Чтобы сказала: «Привет, Колобок! Ты ещё здесь или уже там? Тогда хорошей дороги!»
И он бы, разумеется, не стал ей ни о чём рассказывать. Зачем пугать? Легче от этого точно никому не станет. Наоборот, что-нибудь весёлое само пришло бы на ум, и какие-то ласковые слова просочились бы через провода туда, к ней, и тогда можно было бы улетать спокойно и уверенно. Но — увы.
Сразу навалилась усталость, апатия, и Ян потащился на посадку, которую как раз начали объявлять противным металлическим голосом. Ян уже готов был предположить, что на сцене вот-вот появятся дюжие ребята с красными корочками, примут беглеца под белы рученьки прямо у входа в отстойник, и пойдёт его жизнь дальше каким-то совершенно другим, неведомым образом.
Нет, никому Ян Ван больше не понадобился. Никто его не искал — или никто не нашёл. Так или иначе, через несколько минут он уже сидел в самолёте и разглядывал в иллюминатор привычную картину — расчерченное белыми и жёлтыми линиями лётное поле, хмурое небо, чёрную линию леса у горизонта.
Ян почувствовал, что засыпает, и это показалось ему лучшей идеей в сложившихся обстоятельствах.
Те, кому Ян мог быть нужен, и так знали о его местонахождении. Часом раньше на пятом этаже основного здания пассажирского терминала состоялась короткая деловая встреча.
В неприметном кафе, куда ходят в основном местные, и где цены раза в три ниже, чем в залах вылета и прилёта, за столиком у панорамного окна с видом на взлётную полосу и рулёжку нервничала весьма симпатичная особа. Перед ней остывала чашка чая. Рядом лежал загранпаспорт со вложенным в него авиационным билетом.
— Наконец-то! Думала, уже на рейс опоздаю! — обратилась она к подошедшему седоватому мужчине, которого Ян недавно едва не снёс, выходя из отделения милиции. — Илья Ильич, не томите!
Илья Ильич с удовольствием опустился в кресло напротив неё.
— Не спеши, Наталья Андреевна, и всё успеешь. Девушка, один кофе, пожалуйста! В общем, всё устаканилось. Приняли нашего хлопчика, поволокли в отделение. Стою я на пороге, думаю, как входить и что говорить, позвонил уже кое-кому. Тут открывается дверь — и наш герой, как ни в чём не бывало, дефилирует мимо меня. Глазища горят — в два цвета. Так что спасать его не пришлось, парнишка сам о себе позаботился. Он, похоже, прыткий. И от бабушки ушёл, и от дедушки. Ты это учти, когда придёт время, ладно?
— То есть, мы уверены? — Наталья Андреевна поднялась из-за стола. — Всё, я могу идти?
— Ну, уж за чаёк как-нибудь расплачусь, — лучезарно улыбнулся Илья Ильич. — Дуй в свой Мюнхен, Натали. Всё по плану. Будь хорошей лисой, зайчик.
Проводив взглядом стройную фигуру Натальи Андреевны, мужчина откинулся на спинку кресла, вытянул под столом ноги, поставил локоть на подоконник. Ему принесли сносного кофе. За толстым стеклом бесшумно взлетали и садились игрушечные самолётики. Игрушечные автобусы развозили по полю игрушечных пассажиров.
Илье Ильичу нравилась его работа. И возбуждала игра.
— Да, — ответил он сам себе. — Мы уверены.
