Для того чтобы определить местонахождение корабля, Рамстану не было нужно смотреть на мигающие желтые знаки, появившиеся внизу круга. Сомнений не было.
— Отключить внешний обзор, — приказал Рамстан. — Масс-гравитационный двигатель, курс на валисканское окно.
Виды космоса исчезли из круга. Вновь появилась красная стрелка; она теперь будет мигать до тех пор, пока Рамстан не отдаст команду отключить двигатель.
Рамстан бросил взгляд по сторонам и заметил, что несколько офицеров выжидающе смотрят на него. Он нахмурился, что заставило их смотреть прямо перед собой. Все на мостике и каждый на корабле, несомненно, желал услышать объяснения по поводу их неожиданного бегства. Рамстан мог не давать объяснений, да сейчас и не хотел этого делать. Однако, если они не получат информации, это вызовет недовольство, и тогда лояльности экипажа придет конец. К счастью, Бранвен Дэвис и Тойс рассказали ему достаточно, чтобы он мог сообщить экипажу полуправдивую историю.
Он сидел, размышляя, пока молчание на мостике не зазвенело от напряжения, подобно канату между двумя лебедками. Лопнуть этот канат не мог, поскольку никто не осмелился бы спросить капитана, когда он отдаст приказ вернуться к нормальному графику работ Невысказанные вопросы душили всех, вызывая сдавленное нервное покашливание. Неожиданно Рамстан встал. Эрика Ханней вздохнула. Тенно, чье темно-коричневое лицо маслянисто блестело от пота, усмехнулся, показав крупные белые зубы. Старший унтер-офицер Вилкас, сидевший крайним слева, зашелся неудержимым кашлем.
Рамстан подождал, пока Вилкас не справится с приступом. Потом громко сказал:
— Всем постам — слушать объявление.
Его голос отразился от панели и разнесся по всему кораблю. Затем прозвучали три удара колокола и короткий свисток.
— Вы все пытаетесь понять, по какой причине я объявил Пожар Трои, — произнес Рамстан. Он обернулся и окинул взглядом офицеров. Большинство продолжало пристально смотреть на него, но кое-кто кивнул.
— Прежде чем я объясню вам, почему я отдал приказ покинуть Калафалу, я должен напомнить вам одну вещь. А именно, что мы прежде всего — научно-исследовательская экспедиция. И хотя «Аль-Бураг» — военный корабль, мы применяем свое оружие только для самозащиты. И только тогда, когда не остается другого выхода. Как все вы знаете, я получил приказ избегать вооруженного конфликта даже тогда, когда затронуты вопросы чести.
До сегодняшнего дня, — продолжал Рамстан, — мы не сталкивались ни с кем из разумных существ, кто проявлял бы открыто враждебные намерения. Но неожиданное появление толтийского корабля, его необычный маневр, когда он использовал Калафалу как щит, чтобы обмануть наши детекторы, маневр, требующий большого расхода энергии и к тому же завершившийся небезопасным полетом практически на уровне леса и буквально падением на космодром, — это все весьма странные действия со стороны тенолт.
Рамстан знал, о чем подумали люди. Почему же он в таком случае не объявил Пожар Трои немедленно? Почему он вместо этого отправился в отель? И почему приказал так поспешно стартовать с Толта?
— Хотя действия тенолт были подозрительны, — вновь заговорил он, — я не верил, что они собираются атаковать. Если бы они желали напасть на нас, они захватили бы нас врасплох, с открытыми люками, как только достигли бы космопорта. Но они не сделали ни малейшего движения в нашу сторону. Я решил, что тенолт не питают явных враждебных намерений. С другой стороны, было очевидно, что они готовятся что-то предпринять. Но что? У меня не было на этот счет ни малейшего представления Все происходящее могло быть следствием инцидента, случившегося во время нашей краткой стоянки на Толте.
Глаза всех, находившихся на мостике, удивленно расширились.
— Как вы знаете, Бенагур, Майя Нуоли и я были единственными, кто получил от толтийских религиозных правителей приглашение на церемонию ануглайфы. То, что были приглашены капитан и его первый заместитель, разумелось само собой, но остается загадкой, почему пренебрегли всеми остальными офицерами и пригласили лейтенанта Я послал осторожный запрос высшему толтийскому жрецу — я должен был удостовериться, что не будут задеты никакие религиозные предрассудки, — и он ответил, что сама
