— Не помнишь разве? — Фукс глянул на него, на минуту оторвавшись от экрана. — Его звали Бан.
_ Бан?.. Да, теперь припоминаю. Мы еще называли его Бананом. — Томпи неожиданно улыбнулся. — Банан? Что это?
— Фрукт такой. Можешь полюбоваться на него в музее ботаники. Да, в наше время, два века назад, нам, кроме искусственных продуктов, случалось едать и настоящие бананы…
— А он был похож на этот… как его… банан? — Нет, скорей всего нет. И подумать только! Старый Банан подлетает к Земле теперь, когда имена его учеников позабыты даже их собственными внуками!
— Бессмертие — привилегия космонавтов. — Бессмертие? Нет, они далеко не бессмертны… Просто, они спят, запертые в тесных ящиках космолетов, хоть и удаляются с каждой секундой на десятки тысяч километров от звезды, которая некогда была их солнцем. Да, в анабиозе…
По мере приближения космолета Бана к Земле связь улучшилась настолько, что автоматы сочли возможным перевести ее на видео. Томпи вместе с Фуксом стояли перед экраном видеотрона, когда он засветился блеклым светом, показывая кабину космолета. Там под путаницей проводов в прозрачном герметическом контейнере лежал Бан. Автоматы уже начали выводить его из состояния анабиоза. Главный координатор был настолько перегружен, что передавал только данные, необходимые для поправок в прокладывании трассы космолета.
— Все протекает нормально. Автоматы не обнаружили никакой аварии… — Фукс бормотал это скорее про себя.
— В таком случае подай сводку. Может, тогда корреспонденты, наконец, успокоятся и улетят на Землю.
— Придется дождаться, когда Бан заговорит. Впрочем, они и так не улетят, пока Бан не объяснит им причины своего столетнего запоздания.
— Интересно… — после минутного молчания снова заговорил Фукс. — Как ты думаешь, почему все отсеки, предназначенные для проб, пусты?
— Ты проверял?
— Да, еще до того, как мы перешли на видеосвязь.
— А может быть. Ban поместил эти пробы где–нибудь в другом месте?
— Где? Космолет не лабиринт с тысячью укромных местечек.
— А что, если он вообще не брал никаких проб? — решился спросить Томпи.
— Что же в таком случае он делал все эти сто лет?
— Подожди еще минутку и услышишь все это от самого Бана. Судя по его внешности, Бан жил активной жизнью не более десяти лет. Все остальное время он, вероятно, был в состоянии анабиоза. Приглядись к нему повнимательнее. Ведь он выглядит явно моложе меня…
— Ты видишь его на экране. Не забывай, как сильно омолаживает видеотрон.
Тем временем автоматы переложили Бана на кресло. Автовитализатор придвинулся к нему и покрыл его голову десятками электродов. Почти одновременно автоэмитор приступил к повышению температуры тела Бана. Продолжалось это минут пятнадцать. Наконец автоматы отступили.
— Привет тебе на Земле! — произнес Фукс традиционную формулу приветствия возвращающихся космонавтов.
— Где… где я?.. — По–видимому, Бан не расслышал приветствия и растерянно разглядывал кабину спутника, появившуюся на его экране.
— Ты движешься по замкнутой орбите вокруг Земли, сообщил ему Фукс.
— А Вега?
— Что Вега?
Бан с минуту помолчал, а потом неуверенно сказал:
— Ведь я должен был лететь на Вегу. Почему вы вернули меня на Землю?
— То есть как это «вернули»? — удивился Фукс.
— Конечно, вернули, ты ведь говоришь, что я нахожусь в солнечной системе.
— Естественно. Ты ведь возвращаешься…
— Откуда возвращаюсь?
— С Веги, конечно!
На этот раз молчание Бана длилось долго. Наконец он произнес:
— Я не был на Веге.
— Как это не был?
— Не был. Я не видел системы Веги…
— Откуда же ты в таком случае возвращаешься?
— Не издевайтесь надо мной. Ведь вам это известно лучше, чем мне, — на щеках Бана проступил румянец.
— Ничего нам не известно. С момента твоего вылета прошло более двухсот лет. Двести лет! Слышишь? Откуда нам знать, что с тобой происходило?
Фукс почти сорвался на крик.
— Не может быть… Двести лет… Неужели?
Томпи почувствовал, что Бан им не верит.
— Это правда. Поговори с каким–нибудь, автоматом — и сразу убедишься, — вмешался он. — Интересно только, что с тобою происходило все это время…
— Я ничего не помню. Я ни разу не витализировался и наверняка не видел Веги.
