Я заволновался, но в тот же момент сдержал себя, сосредоточился. Сделав разгон, я круто поднялся на 10 метров. На первом круге я еще не успел освоиться с аппаратом и старался, главным образом, сохранить равновесие. Но через несколько минут я уже вполне ориентировался и продолжал затем летать с уверенностью. Я пробыл в воздухе сорок пять минут…»
Так начал Ефимов, первый летчик России, которого ученики Мурмелонской школы прозвали мсье Хорошо.
Так начал Ефимов, сразу же по окончании школы поразивший мир каскадом авиационных рекордов.
21 января 1910 года Михаил Никифорович получает звание пилота-авиатора, 15 февраля ему вручают официальный диплом Французского аэроклуба, диплом № 31, 8 марта, возвратившись на родину, он совершает свой первый полет в Одессе…
Не так давно на Одесском ипподроме, откуда поднялся в небо России первый русский пилот, установлен памятный обелиск.
* * *
Следом за Ефимовым полетели Н. Е. Попов, С. И. Уточкин…
* * *
Родина Чкалова обретает крылья.
Но прежде, чем эти крылья развернутся во всю ширь, в Государственной думе произошел такой примечательный диалог.
Депутат Маклаков (левый). В то время как все страны полетели на аэроплане, когда частная предприимчивость приняла в этой области участие, у нас что в этом отношении есть? Еще ни один человек не летает, а уже полицейские правила против употребления аэропланов изданы, уже есть надзор за этим.
Депутат Марков-второй (правый). Напрасно член Думы Маклаков возмущается, что в России никто еще не летает, а правила об авиации установлены. Что ж тут дурного? Понятно, что, прежде чем пустить людей летать, надо научить летать за ними полицейских…
Вот так время, не успевшее наградить людей крыльями, спешило эти крылья подрезать.
В своем стремлении «держать и не пущать» российские консерваторы были не одиноки.
Выдержка из американских ограничительных правил той же эпохи: «Запрещается сбрасывать с воздушных судов на улицы города какие-либо вещи, жидкие или твердые… Запрещается летать над улицами ниже 10 футов расстояния от самого высокого дома… Запрещается…» Похоже на то, что авторы этих правил считали всех летающих если не недоумками, то, во всяком случае, дикарями…
Однако убить мечту, прочно владевшую умами человечества со времен легендарного юноши Икара, было уже невозможно.
Как из сумрачной гавани,
От родимой земли
В кругосветное плаванье
Отошли корабли…
На авиационной неделе, проводившейся в Реймсе, присутствует капитан Королевского великобританского флота Роберт Скотт, самый популярный герой Англии, полярный исследователь, которому суждено было тремя годами позже проиграть битву за Южный полюс великому норвежцу Руалу Амундсену, явив всему миру бесподобный пример мужества и благородства. Военный человек, капитан Скотт едва ли не первым в мире обращает внимание своего правительства на перспективу боевого применения летательных аппаратов…
Если перелет Луи Блерио через Ла-Манш был намеком на будущее военное значение авиации, то заключение Скотта оказалось пророчеством, которое сбылось, и сбылось чрезвычайно скоро.
С 8 по 15 мая 1910 года в России проводится своя первая неделя авиации. На Коломяжском аэродроме близ столицы собирается сто шестьдесят тысяч человек!
В публичных полетах достигается наибольшая высота — шестьсот метров и наибольшая продолжительность — два часа четыре минуты.
Люди все увереннее и увереннее поднимаются в небо. А полиция, к великому огорчению всех Марковых, отечественных и иноземных, остается на земле.
* * *
В этом же году Петр Николаевич Нестеров присутствует на полетах Сергея Исаевича Уточкина.
* * *
В Париж съезжаются юристы многих стран мира. Они создают специальный комитет для выработки основ международного воздушного права…
* * *
Люди летают. Людей нельзя остановить.
* * *
23 сентября 1910 года Жо Шавез перелетает на аппарате Блерио через Альпы. Перелетает и гибнет при посадке у Домодоссола…
7 октября разбивается капитан Лев Макарович Мациевич. Мациевич — первая жертва русской авиации…
Но даже смерть не в состоянии отнять у людей с таким трудом доставшиеся им крылья.
* * *
В Гатчине открывается первая в России школа летчиков.
