– Нет. Цветам нужна вода. Я поднимусь и поставлю их в воду.
– Прости, я не хотела тебя расстраивать. Ты отказала ему, да? Поэтому он и уехал сразу после папиной смерти? Хотя мы думали, что он останется, чтобы тебе было на кого опереться.
Анна вздрогнула.
– Нет, – ответила она. – Между нами ничего подобного не было. Ты сама сказала – он намного старше меня. Я не интересовала его как невеста. Мы были просто хорошими соседями.
– Ну и хорошо. Он слишком стар для тебя. Герцог Гарндонский гораздо моложе. – Агнес рассмеялась, когда ее сестра вскочила и поспешно убежала.
Анна бежала по лестнице, будто за ней гнались. Войдя в комнату, она снова поднесла к лицу розы и глубоко вздохнула. Дюжина красных роз. Таких же красных, как его камзол. Он прислал вместе с розами записку. Она снова перечитала ее, отметив четкость и твердость его почерка: «С благодарностью от Вашего покорного слуги. Гарндон». Коротенькая официальная записка. Но она заставила ее сердце биться сильнее.
Анна все еще находилась под магическим воздействием прошлой ночи. Она не могла заставить себя вернуться к реальной жизни и почувствовать раскаяние за то, что так легкомысленно согласилась на эту прогулку.
Интересно, как он будет выглядеть сегодня? Будет ли он таким же красивым и элегантным, как на балу, или обычным, как все. Покажется ли он ей Волшебным Принцем, как ночью? Она не должна хотеть этого. Она должна молиться, чтобы их прогулка развеяла сон.
Сэр Ловэтт Блэйдон. Анна закрыла глаза и прижала к себе цветы, которые давно следовало бы поставить в воду.
Да, он всем нравился. И ее семье, и всем соседям. Только Эмили его не любила, но она всегда реагировала не так, как все. Он очаровывал окружающих своими приятными манерами и красивой внешностью.
Он приехал через несколько дней после маминой смерти, поселившись в доме, который, казалось, всегда будет пустовать. Он знал когда-то маму и ее семью и уверял их, что сам был очень удивлен, когда понял, что поселился рядом с домом недавно скончавшейся графини Ройской. Его участие и забота были такими искренними. Он был так добр и так умел ее успокоить. Она целый год ухаживала за матерью и часто неделями не отходила от ее постели. После похорон Анна была ослаблена физически и духовно.
Ей необходимо было чье-то участие, но его не от кого было получить. Отец окончательно замкнулся в себе, а Виктор после похорон вернулся в университет, к тому же ему было только девятнадцать лет.
Анна привыкла к сэру Ловэтту. Он стал необходим ей. Она ждала его визитов. Она даже поверяла ему свои тревоги и опасения об отце, о девочках и их будущем. Он казался таким добрым и понимающим...
Анна открыла глаза и какое-то мгновение безучастно смотрела на букет, который до сих пор держала в руках. Потом она решительно подошла к звонку и дернула пару раз витой шнур.
– Цветы надо поставить в воду.
Они прекрасны. И они подарены им, Волшебным Принцем. Анна улыбнулась.
Лучше думать о сегодняшнем дне. Может, это последний день ее радости. Она снова улыбнулась своим эгоистичным мыслям.
«Интересно, – думал Люк, – будет ли она такой же привлекательной при свете дня, какой она ему показалась в ослепительном блеске бала?»
Да, она была такой же прелестной и оживленной, как и прошлой ночью.
Они прогуливались по прямой тенистой аллее в Сент-Джеймском парке, раскланиваясь со знакомыми и останавливаясь иногда, чтобы поговорить с ними. Но они были поглощены друг другом. Опыт научил Люка: женщина хочет чувствовать, что полностью завладела мыслями мужчины. Ухаживая за какой-нибудь женщиной, он никогда не позволял себе обращать внимание на других женщин.
И с леди Анной это получалось совсем легко. Ее зеленые сияющие глаза смеялись, когда она описывала ему, какое это мучение стоять часами неподвижно во время примерок.
– Кажется, платья, которые я привезла из дома, годятся только на то, чтобы их выбросить, – говорила Анна. – Мадам Делакруа намекнула мне, что я только обижу слуг, если попытаюсь подарить им такую немодную одежду. – Она весело рассмеялась.
Женщина, которая так искренне смеется над собой, не может быть ни тщеславной, ни самовлюбленной, подумал Люк.
