Никогда прежде лорд Эдмонд не видел, чтобы гроза наводила на кого-нибудь такой ужас. «Видимо, – подумал он, – из-за грозы она совсем обезумела от страха; вероятно, в другое время леди ведет себя совсем не так. Скорее всего ее обычное поведение в постели достаточно пассивное и пристойное, такое, какого можно ожидать, если судить по ее внешности». Он снова взглянул на Мэри и с некоторой досадой подумал о распоряжениях, которые отдал своему кучеру.
– Это опять гремит гром? – Крепко вцепившись пальцами в борта сюртука, Мэри взглянула на лорда Эдмонда и снова опустила глаза.
– Очень далеко. Не думаю, что снова начнется гроза, хотя, как вам известно, один раз я уже ошибся. – Он до сих пор не мог поверить в реальность того, что происходило, и ему показалось, что она смотрела на него с таким же недоумением, с каким он смотрел на нее.
Черт побери, он пригласил ее на прогулку только потому, что, случайно встретившись с ней взглядом, когда они сидели в ложе недалеко друг от друга, решил, что было бы неприлично оставить ее сидеть там в одиночестве.
Эта женщина ему не нравилась, он ей тоже не нравился, в этом не было никакого сомнения; у них вообще не было ничего общего; во время прогулки они даже не могли поддерживать легкий разговор, им просто нечего было сказать друг другу.
Тем временем экипаж остановился, кучер открыл дверцу и опустил ступеньки, но лорд Эдмонд спрыгнул на мостовую, не пользуясь лесенкой, и повернулся, чтобы подать Мэри руку.
– Где мы?
– У моего дома. – Формально это была правда, но он сам здесь не жил.
В этом доме он поселял любовницу, которую содержал, а когда постоянной любовницы не было, использовал его для случайных свиданий. Дом располагался в весьма респектабельной части Лондона, прислуга в доме была вышколена и, получая высокую плату, держала язык за зубами.
Лорд Эдмонд готов был обратить все в шутку и снова сесть в карету, если бы Мэри начала возмущаться, но она после минутного колебания оперлась на его руку и, покинув экипаж, с любопытством поглядела на дом, а лорд Эдмонд мысленно поблагодарил сверкнувшую вдалеке молнию.
Он повел леди Монингтон вверх по каменной лестнице мимо привратника, уже отворившего перед ними дверь, в выложенный изразцами холл и, сняв с ее плеч свой сюртук, отдал его слуге, а Мэри между тем спокойно разглядывала помещение.
– Хотите чего-нибудь выпить? – предложил лорд Эдмонд.
– Чаю, пожалуйста, – после паузы ответила она, надолго остановив на нем свой взгляд.
Кивнув слуге, лорд Эдмонд взял Мэри под руку и пошел с ней наверх, решив отказаться от соблюдения формальностей и не приглашать ее сначала в гостиную. Однажды он проделал такое с Фелисити и больше уже никогда не видел ее нигде, кроме гостиной.
– Вы, наверное, хотите привести себя в порядок. – Лорд Эдмонд проводил Мэри через спальню к двери, ведущей в туалетную комнату, где было все, что может потребоваться женщине. – Чай вам подадут сюда, а когда будете готовы, приходите.
– Спасибо, – поблагодарила леди Монингтон, входя в туалетную комнату.
Лорд Эдмонд аккуратно закрыл за ней дверь.
В полной растерянности лорд Эдмонд выдохнул из себя воздух. Она определенно не могла ошибиться в его намерениях, даже слабоумный не мог бы не понять их, а леди Монингтон была в здравом уме, однако от нее не последовало никаких возражений.
Может быть, она еще не пришла в себя после страха, испытанного во время грозы? Или ей нужен был мужчина, который помог бы ей пережить ночь? А может, она тосковала по Клифтону, как сам лорд Эдмонд тосковал по Фелисити? Или она чувствовала себя обязанной отблагодарить его за то, что он заботился о ней в Воксхолле? А может, просто она почувствовала к нему сексуальное влечение?
Лорд Эдмонд снял с себя рубашку, сбросил ботинки, но брюки после короткого раздумья все же решил оставить.
Что касается его самого, то он не смог бы объяснить, зачем привез сюда леди Монингтон. В этом доме она явно была не к месту, как ангел в аду. Лорд Эдмонд мрачно усмехнулся удачному сравнению и, обежав взглядом комнату, выдержанную в красных тонах, и особо отметив алый балдахин над кроватью, впервые подумал о вульгарности ее обстановки.
