БеспринцЫпные чтения. Некоторые вещи нужно делать самому - страница 13

— Извините, — смутился художник, взял поднос с едой и ушел к столикам.

Наступил вечер, Маша вышла из закрывшегося кафе и не спеша направилась к остановке, думая о странном художнике, который разглядел в ней какой-то образ…

— Девушка, подождите! — услышала она и обернулась.

Перед ней стоял Давид:

— Неудобно вышло в кафе, прошу принять искренние извинения, вы на работе, а тут я… Но я решил дождаться вас. Я уже говорил, что художник, меня зовут Давид… А вас как зовут?

— Маша…

— Очень приятно, Машенька… Так вот… я бы хотел вас нарисовать.

Маша вздрогнула. Он назвал ее Машенькой. А она уже и забыла, что из ее обычного сермяжного имени можно создать что-то ласковое и нежное… Машенька. Именно так он ее назвал.

На следующий день наступил выходной. Утром Маша встала, надела красивое платье, впервые за долгое время накрасилась. Глядя на смотрящего с любопытством Павла, она улыбнулась:

— У начальницы юбилей. Сегодня отмечаем.

Павел пожал плечами и отвернулся.

— Вот так, Машенька, вот так… еще поверните головку вправо, вот так, да. — Давид, едва касаясь, немного развернул ее плечи.

Машенька…

Знакомое чувство нахлынуло, захлестнув с головой. От каждого прикосновения Давида словно било током, словно переворачивало с ног на голову. Но что-то было не так. Так не должно было быть.

— А как? Как должно быть? — про себя спросила Маша.

Ответа не последовало.

А дальше всё было так, как в романе, который когда-то читала Маша. Давным-давно читала, еще в Карачеве. В комнате все так наэлектризовалось, что пошли молнии, и прикосновения Давида стали более настойчивыми, лицо ближе, и Маша закрыла глаза…

— Машенька…

Она почувствовала тепло губ у себя на шее, все поплыло…

— А как? Как должно быть? — спрашивала Маша саму себя…

— Не так. — Вдруг отчетливо услышала она ответ и раскрыла глаза.

— Знаете, Давид, — решительно отстранилась она от него. — Не надо меня рисовать!

— Но как же… Машенька… Почему? Почему не надо?! У вас такой образ…

— И Машенькой меня не зовите! Не надо…

Она резко встала, схватила пальто, сумку и выбежала прочь.

Дома было тихо. Павел спал на диване. Рядом валялась пустая бутылка из-под пива. Громко тикали часы.

Маша зашла на кухню и закрыла за собой дверь. В окне зажегся желтый фонарь. В плошке на подоконнике отцветала красная герань. Холодильник вздохнул и перестал урчать. Было очень тихо.

— Так как должно быть-то, а? — прошептала Маша фонарю. — Как должно быть?

Фонарь только качнулся в ответ и промолчал…

Мы вместе кино смотрели, а на экране в кадре город симпатичный ненашенский такой. Я говорю:

— Интересно, а где это снимали.

А он мне:

— Это Таллин.

— Откуда знаешь?

— Номера у машин таллинские.

Мы дальше кино смотрим — и тут у меня догадка:

— А когда мы по дороге едем и ты орешь: «Эй, Челяба, поворотник включи, долбоклюй Уральских гор». Это ты не просто так орешь?

— Нет. Это значит номера у него 74 или 174.

— А у Тывы знаешь?

— 17.

— Пермский край?

— 59, 181, 159.

— То есть ты все номера всех регионов знаешь?

— Ну да.

— Ты их зубрил?

— Да как-то сами по себе запомнились…

Он не знает, в каком ребенок классе. Я ему год уже говорю: «В седьмом», он кивает и тут же забывает.

Со списком в магазин посылаю, там уже не просто список, там схема: киноа — 2 пачки, рядом с молочным отделом, три отдела левее винно-водочного.

И он не находит! Или забывает. Или не знаю, что происходит. Я бы просто вскрыла ему черепуху и посмотрела, что там внутри.

Список, наверное, автомобильных кодов регионов России. И пара грязных мыслишек. И много воздуха. «Само по себе запомнилось…»

А он орет: «Мне вскрыть черепушку? Мне? Вот ты скажи, как ты из списка трех тысяч семисот шести друзей идентифицировала мою бывшую только на основании того, что у нее ИП.

Приперлась в ее магазин женского белья и с криками: «Можем себе позволить» и «ОН просил не жаться», купила у нее трусы в дырку за тридцать штук… Как, скажи мне, как ты ее вычислила?»

Господи, а это тут при чем? Это-то элементарно!

Так смешно было вчера. Идем по улице с Маринкой и ее мужем. Она мне рассказывает, как романтично они на Бали съездили и как муж ей там что-то подарил, а потом что-то принес, в общем, что-то радостное было ужасно.