– Слишком рискованно, – упирался Крис.
– Мне совсем немного времени нужно, – я выразительно посмотрела на Тео. – Либо получится, либо нет.
Последний мир остался – провал или удача. Еще один я вряд ли осилю, тем более с запуском сценария. Все паршивее с каждым разом.
– Базиль прав, – Яника крутанулась, как куколка в музыкальной шкатулке. – И Крис прав. Пора кончать балаган с разведкой…
– Не понял, – оборвал ее Тео. Его игривый настрой испарился, в голосе засквозил металл. – Устроили голосование. Вы хотели узнать, как идут дела – узнали.
Зал утонул в свете, вышвырнуло в верхний Поток будто с пинка. И славно! Кто бы ему сейчас что ни высказал за самоуправство – до меня не доберутся. Можно спокойно отправляться на встречу с Лейкой, проверять оставшийся мир и возвращаться в реальность. Вот только перед этим наведаюсь кое-куда и задам пару вопросов. Догадка так яростно скреблась прямо в мозг, требуя подтверждения, что сопротивляться было выше моих сил. Нет ничего более возбуждающего, чем нащупанный ответ. А уж такой…
Рывок обратно через границу, сквозь неохотно пропустившую воронку портала. Разнесенный в клочья ненавистный лабиринт, гуща белого марева. Оно редело, плавно перетекая в ледяное безмолвие Севера, и окончательно осело инеем у изножья морщинистых скал. Единственная тропинка резала короткими стежками строгую бель, ныряла в просветы между приземистыми елками и соснами, истончаясь, терялась в вышине между синью неба и перевалом. Тишина… Такая тишина, что ломит уши. Лишь скрип снега под ногами и шелест срывающихся с еловых лап игольчатых рыхлых сугробов. На вершине хребта гулял ветер, мел колючей поземкой. Всюду, куда хватал глаз – скалы, скалы, скалы. Я знаю, если долго идти, там, за последним отрогом откроется свинцовая рябь океана… Холодно, хоть вечность убеждай себя в обратном. Холодно и… прекрасно. Было во всем этом что-то дикое, мощное, первобытное. Суровое и чистое, без мишуры и лживой изнеженности цивилизации. Или ты, или тебя. Только для сильных. Странно, что именно рафинированной рыбине Иллит принадлежала эта часть мира. Под ногами, далеко внизу, ровно круглилось зажатое между скал плато, с озером и почти невидимым отсюда домом. Судя по отпечатку – мне туда. Что он забыл у Иллит? Впрочем, никто не обязан сидеть дома.
Я вдохнула полной грудью морозный, чуть разреженный воздух. Хорошо… Высоко… Но мало. Еще бы выше. Будь моя воля, я возвела бы лес небоскребов, стеклянных, чтобы бесконечно отражались друг в друге, и таких высоченных, чтобы с крыши земли было бы не видать. А вокруг них – море… Нет, океан. Огромный, бескрайний, изменчивый. Чтобы не только теплая синь и крики чаек, но и девятый вал, и рев шторма с солеными брызгами, чтобы крыша ходила ходуном, и ветер выл, чернело тучами небо, и в этом небе страшно лопались молнии, бесчисленно дробясь в жалобно звенящих стеклах. М-м-м… Но увы. Как говорила Лейкина бабушка: «Бодливой корове бог рогов не дал…»
А посему будем пользоваться тем, что уже есть. Прокатимся? Еще как! Я отломила мохнатую еловую лапу, оседлала ее и оттолкнулась. Йо-хо! В лицо летел потревоженный снег, ветер свистел в ушах, рвал волосы, мимо проскакивали одиночные елки – вжик, вжик… Влево – вправо. Главное, не влепиться в какой-нибудь валун. Влево-вправо… Трамплин – о-о-о-у-у! Сердце выскочило из груди и покатилось где-то сзади. Озеро стремительно приближалось, уже был виден дом с загнутой крышей и бревенчатой террасой. Тпр-р-ру… Ноги гулко стукнули в террасу, качнулись оранжевые фонарики на перилах, в открытом камине сердито взвился огонь. Приехали.
Я поднялась на ноги и отряхнулась, попутно проверяя, не отвалилось ли что по дороге. Во всяком случае задницы не чувствую – трамплин был лишним. От дома озеро было видно как на ладони. Сквозь прозрачную толщу льда просвечивала водная темень, на кипенно-белом берегу ни следа. И где же его носит? Сзади хрустнул снег, затылок обожгло злым дыханием. Меня грубо сгребли за шкирку и развернули. Взгляд бешеный, в жар бросило моментально, несмотря на собачий холод.
– Ты меня что, преследуешь? – спросил Базиль тем тоном, когда ответ явно не требовался.
