Он выждал, пока прошла боль в мышцах и заросли ссадины. Ни спать, ни есть не хотелось. Зато хотелось отомстить. Жизнь нечасто сталкивала его с людоедами, но раньше ему удавалось избегать роли угощения.
Что ж, впереди у него ночь, чтобы все вспомнить и составить план. Света луны, хоть она и приближалась к полному диску, не хватало на то, чтобы лазить по горным склонам, зато лунный свет и острые камни под боками помогут разобраться с прихваченной сетью.
К утру Бессмертный соорудил себе грубую набедренную повязку из обрывков сети и столь же грубо сплетенную пращу. При помощи короткой веревки, на которой было завязано много узлов, он довольно успешно спустился на дно ущелья. Тут по камням текла речка, и он напился и вымылся, не обращая внимания на холод. Затем перебрался на другую сторону ущелья, решив понаблюдать за обитательницами пещеры. Ему показалось, что он слышал вопли из коптильни, а потом уже ясно увидел, как на небольшую, слегка наклонную площадку перед входом в пещеру вышли три женщины в короткой одежде, постояли, и две из них, взвалив на себя мешки, куда-то пошли.
Оставшаяся, поглядев им вслед, подошла к краю площадки и стала оглядывать склон, на котором он прятался. Она была довольно высокой, с квадратной фигурой, одежда была подпоясана широкой полосой, за которую, он был готов поклясться, засунут нож.
Ему оставалось лишь ждать. Наконец она ушла в пещеру, и он, стараясь двигаться незаметно, отправился подальше.
За ночь он вспомнил достаточно. К полудню, никого не встретив, он выбрался на дорогу и оказался вблизи той усадьбы, с которой вчера — или позавчера? — началось его приключение. На дороге, ну, скорее тропе, но локтя три в ширину, так что здесь это могло считаться и дорогой, путников было мало.
Раздумывая над своими действиями, он первым делом представил, как явится к хозяину усадьбы, заставит рассказать его про людоедок, потом убьет и заберет из его дома оружие, еду и одежду. Но, по мере приближения, в план были внесены изменения, и вместо того чтобы направиться прямо к дому, он опять спрятался и понаблюдал.
Как он и ожидал, участок за домом, состоявший из огорода и виноградника, обрабатывали двое мужчин, одетых не лучше его самого. Бессмертный прокрался на виноградник и, дождавшись, когда работники к нему приблизятся, окликнул их. Они поздоровались в ответ и настороженно спросили, что ему надо.
— Вы рабы?
— Нет, долг отрабатываем.
Бессмертный посмотрел на них веселым и ласковым взглядом, который применял именно в таких случаях, когда человека надо было не напугать, что бывало чаще, но прельстить.
— Тому кривому мужу из большого дома?
Честно говоря, тот не был кривым, просто глаза по-разному посажены, но должники его, имевшие, наверное, немалую возможность стать и рабами, улыбнулись. Одному было лет пятнадцать, другой постарше, хорошо так постарше.
— Да, ему. Антиф зовут, — ответил младший.
— Чего ты хочешь? — спросил старший, поглядывая сквозь листья в сторону дома.
— Он заманил меня к трем людоедкам, и теперь я хочу его убить.
— К трем? — удивился старший. — Там живет одна госпожа. А как ты остался жив?
— Меня немножко трудно убить, — засмеялся Бессмертный. — Я видел троих. Расскажите мне про вашего хозяина, и я сломаю ваши долговые таблички.
— Он служит бессмертной госпоже в горе, — начал молодой, но старший его перебил:
— Мы не знаем, кто ты. Но если ты сведешь свои счеты с господином Антифом и отдашь нам таблички, то мы расскажем тебе все, что знаем. А сейчас нам надо работать, а то хозяин смотрит, где мы и что делаем.
— Если вы сейчас быстро скажете мне, сколько человек в усадьбе, какое у него оружие при себе и в доме, то эту ночь вы будете спать в хозяйской кровати.
Работники, рассказавшие ему кое-что про своего хозяина, были уверены, что он проникнет в дом ночью. Бессмертный не стал им объяснять неудобства ночного нападения. Да и был он уже изрядно голоден, так что рассчитывал поужинать до темноты.
Еще по дороге он подобрал несколько камней и потренировался в метании их пращой. Результат был не слишком удачен: этот, казалось бы, простенький снаряд тоже требовал умения. Бессмертный подумывал отобрать бронзовую мотыгу у работников. Но они бы подняли крик, потому как избавит ли их странный пришелец от хозяина, неизвестно, а что тот за потерю инструмента спросит — ясно.
