- В них тепло зимой и не скользко на снегу, а летом ноги не потеют... - со знанием дела поучал он, вскинув кверху указательный палец...
Свои роскошные рыжие волосы Джулия не без труда прикрыла голубой шапочкой. Потом сунула в задний карман ключи от квартиры, застегнула молнию и попрыгала. Ключи звякнули, а это было против правил, установленных старым тренером.
"Никакие посторонние звуки не должны отвлекать твое внимание от главной задачи", - часто говорил сэнсэй.
"Ключи от квартиры придется оставить в машине", - решила Джулия.
Она отсоединила от связки ключ зажигания машины и пульт сигнализации, сунула все ключи назад в карман и, критически оглядев свое изображение в трюмо, осталась очень довольна.
- Теперь нужно проверить свою форму...
Джулия взяла на кухне граненый стакан, вернулась в комнату, подошла к большому столу с полированной поверхностью, поставила на ближний к себе край стакан, отступила от стола на шаг, проделала несколько пассов руками, вдыхая и выдыхая по специальной гимнастике йогов. Потом прикрыла глаза и несколько раз как бы взбила воздух ладонями, согнув пальцы, будто пытаясь слепить из воздуха некий шар. Затем открыла глаза, замерла на мгновение и резко ткнула правой рукой ладонью вперед в направлении стакана, придержав ее сантиметрах в пятнадцати от него. Стакан, словно от удара, заскользил по гладкой поверхности и остановился на самом дальнем краю стола.
- Хорошо! - похвалила себя Джулия. - А теперь удар "атэми"...
Она расстелила на столе газету, поставила на нее тот же самый стакан, вновь проделала те же пассы и, открыв глаза, замерла на мгновение и вновь резко выкинула руку ладонью вперед в направлении стакана. Но на этот раз вместе с движением руки из горла Джулии исторглось короткое, как выстрел, "хе!". Она словно освободила свои легкие от воздуха. И снова ее раскрытая ладонь замерла в полутора десятках сантиметрах от стакана, который постоял мгновение, не шелохнувшись, и вдруг развалился на сотни мелких осколков.
- Отлично! - оценила Джулия, затем свернула газету со стеклянными осколками и выбросила сверток в мусорное ведро. - Я готова! - подмигнула она своему отражению в зеркале и стремительно покинула квартиру...
У подъезда стояли "Жигули" Савелия. Отключив сигнализацию, Джулия села за руль, положила в бардачок связку ключей от квартиры, затем вставила ключ зажигания, повернула его и взглянула на приборную панель.
- Спасибо, милый, за полный бак, - нежно поблагодарила она и, прогрев несколько минут двигатель, поехала вперед, внимательно осматриваясь по сторонам.
Была середина недели, и редкие припозднившиеся прохожие согнувшись от сильного ветра, спешили домой. Машин было мало, но и с ними нужно было держать ухо востро: любой водитель мог оказаться крепко "под мухой".
Понимая, что в центре столицы гораздо больше милиции, а значит, меньше преступников, Джулия собралась отъехать подальше, на окраину. Куда? Ей было все равно, однако в какой-то момент показалось, что ее кто-то направляет. Как-то незаметно она добралась до Ленинского проспекта и почему-то машинально снизила скорость.
Проехав почти до середины проспекта, Джулия, снова неосознанно, свернула на небольшую улицу и проехала еще пару километров. На этой улице было совсем пустынно.
"И зачем только меня понесло сюда: здесь же никого нет", - промелькнуло в голове Джулии, но почему-то она тут же остановила машину, вышла из нее, включила сигнализацию и целенаправленно двинулась в какой-то переулок.
Едва свернув за угол, она услышала какой-то странный шум, словно на землю упало что-то тяжелое. Быстро добежав до второго угла, осторожно из-за него выглянула и метрах в десяти, прямо напротив подъезда жилого дома, увидела двух мужчин, склонившихся над третьим. В руке одного из них, одетого в черную кожаную куртку, Джулия разглядела пистолет с глушителем, который он приставил к голове лежащего. Сухой щелчок - и темные брызги крови несчастного разметались по снегу вокруг его головы. Как только убийца отбросил пистолет в сторону, Джулия неслышно подскочила к ним сзади. Ее шаги действительно были неслышны, но убийца, может быть, чисто интуитивно ощутил какой-то шорох, резко повернулся, и в прорезях черной маски блеснул встревоженный взгляд черных глаз.