Трое суток Рокотов-младший с маниакальной настойчивостью выезжал в Текстильщики в район Саратовской улицы и опрашивал проживающих в близлежащих домах жильцов, просто прохожих, а также завсегдатаев кафетерия, расположенного недалеко от места смерти сына Драгомиловой. Кто ищет, тот обязательно найдет!
Когда Константин уже отчаялся кого бы то ни было найти, ему неожиданно повезло: наконец, он наткнулся на "очевидцев", причем совершенно случайно. Сначала, увидев уныло плетущихся мимо него бомжей, Рокотов-младший брезгливо отвернулся - настолько отвратительный запах исходил от их замызганной "вечной" одежды. Если бы они отошли еще метров на пятьдесят, то его внимание наверняка перекинулось бы на кого-то другого. Но вдруг Константина словно кто в бок толкнул. Он даже оглянулся, чтобы взглянуть кто именно, но никого рядом с собой не увидел и уже хотел двинуться своей дорогой, как его взгляд вновь уперся в эту странную парочку.
То, что это мужчина и женщина, можно было определить только после пристального изучения. Их одежда, превратившаяся в лохмотья за долгие годы постоянного ношения, была "среднего" рода: с одинаковым успехом ее могли использовать и женщина, и мужчина. Однако, приглядевшись к странной паре повнимательнее, к своему удивлению, Константин обнаружил в их манере держаться некоторое достоинство. В их взорах читался вызов всем проходящим людям, которые не скрывали неприязни к ним.
Казалось, всем своим видом они заявляли: "Пусть мы нищие, пусть мы плохо пахнем, да, мы одеты в лохмотья, но мы тоже люди и имеем право носить то, что имеем, и носим!"...
- Извините, господа! - совершенно неосознанно обратился к ним Константин безо всякой иронии.
Именно это почтительное "господа" и помогло ему найти верный тон общения с внешне опустившимися, но не утратившими самоуважения людьми.
- Вы так к нам? - обернувшись, спросил сиплым голосом мужчина.
- Да, к вам...
Спросивший "царственно" повернулся к своей "подруге", вопросительно взглянул на нее, и та чуть заметно кивнула в знак согласия, при этом успев чисто по-женски - видно, природный дар, несмотря ни на что, не утратишь - поправить головной убор, в далеком прошлом носивший гордое название "модная шляпка".
- Что вам угодно? - повернув голову к Константину, хрипло поинтересовался бомж.
Рокотов-младший, с огромным трудом удерживаясь от накатившего смеха - ("Какой-то театр абсурда! Чистый паноптикум!"), - вежливо поинтересовался:
- Извините, мне показалось, что свой досуг вы проводите в этом районе, не так ли?
- Истинная правда, - кивнул бомж.
- В четверг вечером вы тоже были здесь?
- В четверг? - переспросил тот.
- Да, четыре дня назад, - пояснил Константин, догадавшись, что эти люди вряд ли помнят дни недели.
- Четыре дня назад? - наморщил густые брови мужчина, в его глазах появилось беспокойство.
- Валентин, кажется, я знаю, что интересует этого милого молодого человека, - вступила в разговор женщина.
У нее был звучный, хорошо поставленный голос, и если бы не затрапезный вид, то ее вполне можно было представить поющей на сцене.
- Дорогая, стоит ли нам вмешиваться? - Мужчина был явно чем-то напуган.
- Валечка, ты же видишь, что товарищ не из милиции, не так ли, молодой человек?
- Я действительно не из милиции, - заверил Константин. - Просто помогаю бедной матери узнать правду. Можете мне поверить, что все сказанное вами никому, кроме меня, не станет известно. - Он старался говорить почтительно и убедительно.
- Ладно, - после некоторых размышлений тряхнул головой мужчина. - Расскажи, Лилечка, что ты видела... Только у нас есть к вам небольшая просьба...
Он замялся, что было довольно комично для очевидно опустившегося человека, а Константин вновь с трудом сдержал улыбку.
- Все, что в моих силах! - торопливо пообещал он.
- Если вам покажется, что мы помогли вам, то...
- Господи, конечно, - догадавшись, перебил его Константин, вытащил бумажник, вынул из него пятидесятирублевую купюру и протянул бомжу.
- А вдруг вам будет неинтересно? - засомневался тот. - Поверьте, мы не нуждаемся ни в чьих подачках! - с вызовом заявил бомж.
