Вагон выглядел неважно, но говорить ему об этом Андрей не стал. Перепилив тупым ножом от брелока веревку, он еще умудрился опустить Эдика с подоконника на пол и только после этого освободил его окончательно.
Минуты три Вагон не двигался вообще. Андрей сидел под окном на заляпанном полу, курил помятую сигарету и разглядывал свои руки. Прошла еще пара минут, Вагон медленно повернул голову и сказал:
– З-з-знаешь, т-т-ты б-был п-прав!
– Да? – удивленно посмотрел Андрей на Вагона.
– Д-д-да.
– Насчет чего?
– Н-насчет этих п-проклятых фотографий.
– Это ты понял, когда болтался вниз головой, что ли?
– Н-нет. Это они мне сказали.
– Кто – они?
– Жигуновские, конечно.
– Так это тебя жигуновские подвесили?
– Ну да, а кто же еще?
– А что они тебе еще говорили?
– Да ничего они не говорили! Вломились, бахнули меня, я вырубился. Очнулся, когда они уже все перерыли и один из них начал привязывать меня к стулу. Тут этот, который меня привязывал, нащупал в моем боковом кармане бумажник. Он вытащил все из кармана и пошел показывать в мой кабинет второму. Тот сразу обрадовался и сказал что-то вроде того, что теперь, мол, порядок. Пока они там разговаривали, я попытался выскочить в коридор, но не успел. Меня опять бахнули, я вырубился. Очнулся уже на окне, когда они уходили. Один держал натянутую веревку, второй закрывал дверь. Перед тем как ее закрыть, этот второй оглянулся и сказал: «Ты впутался не в свое дело. Подумай об этом. Время у тебя есть – пока кто-нибудь не откроет дверь!» И засмеялся! Ты представляешь? – едва не разрыдался Вагон.
– Представляю, – кивнул Андрей, глядя на него. – А на фига они перерыли всю редакцию?
– Как – на фига? Фотографии искали, конечно! Они ведь не знали, что пленка засела в машине! Неужели непонятно? – истерично проговорил Вагон.
Чувствовалось, что воспоминания о пережитом кошмаре доставляют Эдику нестерпимую муку, и Андрей решил больше его не доставать.
– Понятно, – вздохнул он. – Ты как, ходить можешь?
– Могу! Могу, конечно! – все так же истерично вскрикнул Вагон.
– Тогда пошли, – сказал Андрей, закидывая редакционный стул на плечо.
Вагон рухнул в свое кресло, Андрей снял с плеча стул, уселся на него верхом и прикурил сигарету.
– И что теперь?
– А-а? – моргнул на него Вагон.
– Я говорю – что теперь?
– Теперь, – проговорил Эдик, обводя взглядом разгромленный кабинет, – теперь! все у нас будет хорошо.
– Понятно, – кивнул Андрей. – Ты в милицию заявлять будешь?
– Ты что? – даже дернулся Эдик. – Какая милиция? Зачем?
– Затем, что жигуновские могут расстроиться, узнав, что ты выкарабкался, и грохнуть тебя уже по-настоящему, без дешевых трюков.
– Зачем? Ты что? Им нужна была пленка, они эту пленку получили. Инцидент исчерпан. Теперь у них свои дела, у нас – свои.
– Ну как знаешь, – пожал плечами Андрей. – И как мы теперь будем делать свои дела? Фотографии-то – тю-тю.
– Да, – опустил голову Вагон. – Жалко! Ну да ничего. Зато мы теперь весь экстренный номер сможем посвятить предательским ставкам Известного! Кстати, тебе не пора в контору? – спохватился Вагон.
– Нет, – посмотрел на часы Андрей. – До одиннадцати еще куча времени. Да, а чем я буду снимать Известного? Они фотоаппарат случайно не прихватили?
– Что? – даже переменился в лице Эдик. Вскочив с кресла, он бросился в угол, выудил из кучи хлама свою сумку и вдруг крикнул: – Есть! Ты представляешь? Так! И пленка на месте. Как это они ее не выдрали? Ладно, главное, что все в порядке.
К столу Вагон возвратился заметно ободренным, как будто и не болтался всего несколько минут назад над мусорными баками вниз головой.
– Смотри, – энергично проговорил он. – Вот это вспышка. Она отключена, чтобы не вспугнуть Известного. Пленку я тебе поставил самую чувствительную, так что все должно получиться и без вспышки. Повесишь фотоаппарат на руку и незаметно отщелкаешь как можно больше кадров, а мы выберем самые удачные. Перемотка тут автоматическая, так что…
– Эдик! Я знаю, как работают фотоаппараты! – не выдержал Андрей. – С этим все ясно. Ты своей менеджерше позвонил?
– Нет. То есть я звонил, но не дозвонился, – помрачнел Эдик.
