Разве, однако, появление новых детей после гибели прежних может заставить отца, любившего первых детей всем сердцем (1, 4–5), окончательно забыть о потере? А ведь сказано, что Иов более не страдал (42, 17). Из этого с необходимостью следует, что души погибших детей воплотились снова, и Иов, будучи уже духовидцем, узнал своих прежних детей в новых — и полностью утешился!
И было у него семь сыновей и три дочери.
И нарек он имя первой Емима, имя второй — Кассия, а имя третьей — Керенгаппух. (Иов. 42, 13–14)
Удивительно: вопреки всей библейской традиции, согласно которой сыновья имеют большее значение, чем дочери (поскольку именно благодаря сыновьям имя отца сохраняется в потомстве), здесь перечислены исключительно имена дочерей! О чем это должно свидетельствовать? Сыновей и дочерей родилось ровно столько, сколько погибло (ср.: Иов. 1, 2). И, вероятно, узнав «возвратившихся» сыновей в новых детях, Иов вернул им и прежние имена, которые не названы. А вот дочерей (через которых имя отца в потомстве все равно не сохраняется) можно было назвать заново — в честь свершившихся событий.
Число сыновей Иова обозначено в конце книги словом שבענה <ишв׳ана> — «семь», хотя постоянная форма этого слова — שבעה <шив’а>. В указанном виде данное слово встречается во всём Писании только однажды — здесь. Прибавление двух букв, נה <на>, служит прикровенным указанием на глагол נהה <нага> — «рыдать», «оплакивать», «сетовать». Именно семеро сыновей, которых оплакивал Иов, теперь, по милости Божьей, вернулись к нему…
Рассмотрим теперь имена дочерей. Первую Иов назвал ימימה <Иемима>, что означает «многодневная» или «многолетняя», от ימים <йамим> — «дни» или «годы». Такое имя может указывать на то, что дочь ранее уже жила на земле и прожила немало лет.
Имя второй — קציעה <Кециа>; оно может быть понято как «срубленная» (от глагола קצה <каца> — «срубать») и, вероятно, свидетельствует о трагической смерти, пережитой девочкой в прошлой жизни.
Третья дочь была названа קרן הפוך <Керен Гапух>, что можно перевести как «рог перевернутый [или: измененный]». Слово קרן <керен> означает также «сила», «судьба». Несчастная судьба этой дочери, также в свое время погибшей, теперь переменилась на свою противоположность — она снова обрела жизнь в семье Иова.
Таким образом, имена дочерей Иова подтверждают, что все десятеро детей «возвратились» к земной жизни…
И благословил Бог последние дни Иова более, нежели прежние: у него было четырнадцать тысяч мелкого скота, шесть тысяч верблюдов, тысяча пар волов и тысяча ослиц. (Иов. 42, 12)
Общее количество скота, которым обладал Иов под старость лет (а скот, как известно, составлял главное богатство в данном регионе) — 22 тысячи (пара волов рассматривалась в упряжи как единица). Число 22 указывает на «полноту жизни», поскольку букв в библейском алфавите 22. И это соответствует заключительному стиху книги:
…И умер Иов в старости, насыщенный днями. (Иов. 42, 17)
Подобное говорится в Писании лишь о величайших праведниках — праотцах Аврааме и Исааке, царе Давиде (Быт. 25, 8; 35, 29; I Пар. 29, 28).
И еще одна, на первый взгляд небольшая, но существенная деталь. Первый вопрос, обращенный Всевышним к Иову. —
…Кто сей, омрачающий Провидение словами без смысла? (Иов. 38, 2)
— как мы говорили, содержит выражение מחשיך עצה <махших эца>, т. е. «затемняющий промысел [Божий]» (в Синодальном переводе — «омрачающий Провидение»). Мы рассуждали о том, что Иов своим сомнением в правильности Божьих определений «затемнял», «помрачал» замысел Божий о спасении Земли.
Однако обратим внимание на то, что, повторяя (в применении к себе) это обвинение (42, 3), кающийся Иов употребляет несколько иное выражение: מעלים עצה <ма’лим эца> — «скрывающие [множественное число!] промысел» (в Синодальном переводе разница не видна). Мы видим, что Иов истолковал «помрачение» Божьего замысла именно как его «сокрытие». Ведь человек, «скрывающий» славу Божью, старающийся «заслонить» ее вещественностью мира сего, «запрятать» за природными законами и «утаить» за кажущейся самодостаточностью материальной вселенной, становится виновным в «помрачении» Божественного замысла и умножении зла на Земле. В этом не сразу заметном различии между двумя стихами заключена, можно сказать, половина всего глубинного смысла книги. А другая его половина состоит в том, что, постигая благое предназначение собственной жизни и осуществляя его, человек тем самым воздает высшую славу своему Создателю — способствует утверждению Его присутствия в земном мире. И тогда он, освобождаясь от страха смерти и «смертных помышлений», уже в этом мире ощущает себя бессмертным духом, осиянным светом Божьим:
