Беседы и размышления - страница 135
2. Если человек – хороший психолог и имеет мужество применить подходящее средство, то для него не составит труда придать другому человеку силы, по крайней мере силы ожесточения. Многие ли из современников Сократа не ожесточились на него настолько, что, как сам он говорит, просто готовы были укусить его всякий раз, когда он отнимал у них… глупость. Даже самой что ни на есть болтливой бабе можно придать такую силу ожесточения, что она убьет тебя не задумываясь. А значит, во всякое время можно стать и мучеником, в том смысле, что тебя убьют; в определенном смысле это проще простого; все это можно совершенно систематически организовать. Но для этого тот, кому предстоит быть убитым, должен быть способен придать своему времени силу ожесточения. Потому если бы я увидел, как человек, до сих пор совершенно неизвестный своим современникам, вдруг бросился бы вперед, уверяя, что он пожертвует жизнью, что он претерпит насильственную смерть, я был бы спокоен (ведь я так привык иметь дело с такого рода мыслями, что для меня нет ничего спокойнее, чем встретиться с ними), спокоен как биржевой маклер, который спокойно рассматривает знаки на облигации, желая выяснить, не подделка ли это, – я спокойно признал бы все это недействительным. Такой человек никогда не доведет дело до того, что современность его убьет, даже если он и в самом деле имеет мужество и готов умереть. Он не знает секрета; он считает очевидным, что современность, будучи сильнее, сама должна его убить, тогда как, напротив, он должен был бы обладать таким превосходством по отношению к современности, чтобы не просто пассивно позволить ей это сделать и не заказывать этого у нее, но чтобы, будучи свободным, заставить современность сделать это. Ведь у юристов заведено не выносить смертного приговора тому, кто сам желает смерти, пресытившись жизнью. И современность в этом смысле не глупее их; какое ей в том удовольствие, если она убьет такого человека!
3. Итак, такой человек не заставит свое время убить его. Нет, если ты хочешь этого, ты должен вести себя иначе. Внимательно изучи свое время, и в особенности узнай поточнее его заблуждения, его желания, его стремления, узнай, чего бы оно на самом деле хотело, если бы оно было полностью предоставлено само себе. Если ты как следует выведал это у времени, если ты сумел подслушать то, что неявно в нем слышится, тогда вырази это с воодушевлением, красноречиво, пленительно, горячо. Тебе должно хватить сил и возможности это сделать. И что тогда? – да очень просто, тогда время увлечется безоглядно тем, что ты выразил, а ты станешь для него предметом восхищения. Так ты сделаешь первый шаг к тому, чтобы время убило тебя. Теперь все дело лишь за тем, чтобы отвернуться от ожиданий времени так же решительно, так же отталкивающе, – и ты увидишь: современность получит страсть и быстро распалится этой страстью. – Если ты желаешь суметь стать мучеником, ты должен перво-наперво стать для своего времени предметом восхищения – иначе время просто не станет с тобою связываться; ты должен поставить себя так, чтобы в твоей власти было купаться в восхищении, а ты отказался бы от этого. Предмет восхищения, отказавшийся быть таковым, в то же мгновение целиком и полностью становится предметом страстного ожесточения. Если тот, кого современность желала боготворить, – если он по гордости, или же богобоязненно и неложно отказывается от этого, этот отказ становится его смертью. – Рассчитав это диалектическое отношение, нетрудно выверить и все остальное. Становящийся «жертвой» должен диалектически соотнести себя с современностью: он должен суметь стать тем, что потребно его времени с точки зрения данного мгновения, суметь стать
