Неделю спустя ему приказали явиться на заседание Генерального Совета Службы Времени в Лондресе. Его впервые пригласили на заседание такого уровня, а дон Мигель до сих пор не знал, прав ли был, поднимая тревогу, или зря паниковал.
Зал заседаний был отделан красным деревом с золотой инкрустацией. Посередине стояло четыре стола — ромбом, ориентированным по сторонам света. Столешницы были покрыты красным бархатом с такой же обивкой на креслах, кроме одного — оно было пурпурным, цвета принца, и стояло в восточной стороне зала, прошитое, словно бабочка, иглой света, падающего с потолка. Второй луч проходил горизонтально, рассекая первый на высоте футов в двенадцать, образуя крест.
За столом с северной стороны в ряд сидело пятеро мужчин в рясах с надвинутыми на лоб капюшонами. Дон Мигель знал, что это Генеральные сотрудники Службы. За их спинами неподвижно замерли личные секретари, ожидавшие начальственных приказаний.
Сам дон Мигель сидел на западной стороне, а на южной, напротив Генеральных сотрудников, ждали… Как их следовало называть? Арестованные? Ведь их сюда доставили под конвоем. Но до сих пор не было ни процесса, ни даже официального обвинения. Свидетели? Но тогда, видимо, и он, Наварро, являлся свидетелем.
Перед Генеральным советом предстали маркиза в сопровождении двух служанок, дон Архибальдо без свиты и торговец Хиггинс, продавший ацтекскую маску. Маркиза, судя по следам на щеках, недавно плакала, Хиггинс был до смерти перепуган. Только Архибальдо выглядел скучающим, словно был твердо убежден, что трибунал — это глупое недоразумение, и все скоро прояснится.
А на обтянутом бархатом столе перед пустым пурпурным креслом лежала маска, словно распластанная золотая жаба.
Внезапно прозвучали фанфары. Позади пустого кресла возникло движение, и одетый в золото герольд зычно провозгласил:
— Поднимитесь для приветствия его королевского высочества, принца Новой Кастилии, назначенного приказом его величества Гроссмейстером Службы Времени.
Присутствующие поднялись и низко раскланялись.
Когда герольд каркающим голосом велел садиться, принц уже занял свое место. До сих пор дон Мигель видел Гроссмейстера лишь издали на официальных приемах в окружении гигантской свиты. Теперь Наварро с интересом рассматривал принца. Это был невысокий кругленький человечек с пухлыми коротенькими ручками и ножками, маленькой черной бородкой и крохотной лысинкой на макушке. На нем была парадная форма рыцаря священной Римской империи, а на груди сверкали звезды орденов, которыми его наградили как принца королевской крови. Он имел впечатляющий вид, не смотря на размеры.
Принц с не меньшим интересом изучал дона Мигеля. Под его инквизиторским взглядом Наварро почувствовал себя неуютно и боялся заерзать, как нашкодивший пацан.
Вновь прозвучал голос герольда — теперь он напоминал скрежет пилы, которая вгрызается в свежую дубовую доску.
— Вы Наварро, не правда ли?
— Так точно, сударь, — с трудом разлепил губы дон Мигель, рот его внезапно пересох. Он был убежден, что строго следовал инструкции, но как расценят его действия Генеральные сотрудники?
— И вот эта чепуха вызвала такое волнение? — принц наклонился и вытянул вперед толстенький пальчик, поросший черными волосками, мягко тыкая его в маску. Похоже, она ему понравилась, или нравилось золото, из которого ее выковали. Налюбовавшись маской, принц откинулся в кресле и бросил на арестованных колючий взгляд, потом повернулся к темному ряду Генеральных сотрудников.
— Это по вашей части, падре Рамон, — сказал он.
Дон Мигель видел, кто ответил принцу. Он никогда еще не находился рядом с падре Рамоном, иезуитом, Главным теоретиком Службы и величайшим из живущих ныне экспертов в области хроноведения и всего, что связано с путешествиями во времени.
