— В этом нет ни малейшей необходимости. Я прекрасно знаю, как они выглядят.
— Но разве вам не хочется, чтобы их увидели и другие люди?
— Они принадлежат только мне, — сухо заключил Эллиот, давая понять, что продолжение разговора бессмысленно.
Однако Либерти не так легко обескуражить.
— Разумеется, с этим никто не спорит. Но у меня не укладывается в голове: зачем собирать коллекцию и держать ее в сейфе?!
— Потому что эти вещи вечны.
— И это для вас более важно, нежели их красота или ценность?
— Со временем красота может померкнуть, ценность — снизиться, но кресты из благородных металлов и драгоценных камней вечны. Даже огонь не способен уничтожить их.
— И все-таки я отказываюсь понимать, какой толк обладать, как вы выражаетесь, вечностью, если обладатель лишен возможности наслаждаться своим сокровищем вечно?
Вместо ответа Эллиот открыл замок.
— Я отнюдь не утверждаю, что не склонен наслаждаться ими. Кстати, наслаждение есть составная часть обладания.
Эта сентенция словно приоткрыла для Либерти щелочку в потайные уголки его души. У этого скопидома жажда обладания распространялась, по всей видимости, на все стороны его бытия. Так что ничего удивительного, что между ним и Ховардом разгорелось соперничество. Неутолимая жажда обладания алкала в крови и у того и у другого.
Либерти, с трудом отведя взгляд от склоненной головы Эллиота, переключила внимание на инкрустированные драгоценными камнями кресты. Длинным пальцем он провел по краю сверкающего бриллиантами Мальтийского креста. Либерти, не в силах отвести взора, внимательно наблюдала за ним. Эллиот тем временем погладил указательным пальцем массивный рубин. Нежно ласкал драгоценный камень, и от этого зрелища Либерти стало немного не по себе, по всему ее телу словно жар разлился. Подушечкой пальца Эллиот ластился, касаясь острия граней, и Либерти затаенно зажмурилась. Дэрвуд же, словно понимая, какое воздействие производят на нее его колдовские пассы, одарил ее проникновенным взглядом, способным растопить айсберг. Наконец, оторвав глаза от его рук, Либерти набрала полную грудь воздуха.
— Они действительно… впечатляют, — согласилась она. Эллиот выбрал из шкатулки массивный крест и вложил ей в руку.
— Это Дагмарский крест. — Холод металла контрастировал с теплом его пальцев. — Говорят, внутри его заключены частицы креста, на котором распяли Христа.
— Вы верите в это? — спросила Либерти, рассматривая крест, а заодно руку Дэрвуда, такую загорелую на фоне ее ладони.
Вместо ответа Эллиот обвел пальцем вокруг своего сокровища и покачал головой.
— Если собрать все частицы, о которых говорится, будто они подлинные, из них можно было бы возвести крест, который дотянется до луны.
Затем он взял с ее ладони крест. Либерти тотчас ощутила в руке легкую дрожь, Эллиот же вместо Дагмарского креста вложил ей в руку другой. С первого взгляда Либерти узнала его — это был египетский анкх, легко узнаваемый по особым округлостям. Привлекала его таинственная история.
— Неужели это крест самой Клеопатры? — спросила она наугад.
Эллиот кивнул:
— Подарок от Марка Антония. Судя по всему, полководец подпал под чары легендарной египетской царицы.
Да, в этом весь Эллиот — о чем бы ни шла речь, он обязательно переведет разговор на любовную тему. Однако Либерти сумела выдержать вызов, который прочла в его зеленых глазах.
— Понятно. Как я подозреваю, дар соблазнительницы был столь велик, что сам римский император оказался у ее ног. Неудивительно, что он преподнес ей столь ценный подарок.
— Вы так считаете?
— А как же иначе?
— Подозреваю, ему было приятно видеть, как его подарок покоится в ложбинке на ее груди.
Либерти стоило немалых усилий сохранить невозмутимый вид.
— Судя по всему, так оно и было. Насколько мне известно, египетская царица обожала откровенные наряды с обнаженной грудью. Что давало ему прекрасную возможность любоваться ее прелестями.
Эллиот улыбнулся:
— Смею предположить, все зависело от того, какой длины была цепочка на шее вышеназванной дамы.
Что за наглец! Либерти поспешно вернула злополучный крест в шкатулку.
— А это откуда? — Она указала на небольшую серебряную подвеску, надеясь в душе, что с этим украшением не связана никакая скабрезная история.
