Гневный крик заставил Хольта обернуться. Люсинда отбивалась от Микаля, тянувшего к ней руки. Микаль и его друзья покатывались со смеху.
– Нет, капитан, я совсем не Карлсен, – крикнул Микаль, заметив выражение лица Хольта. – Думаете, я жалею, что мы разные? Перспективы Иохана мрачны. Он пленник твердой скорлупы и больше не король пространства!
– Шекспир! – восторженно завопил один из подхалимов, льстя эрудиции Микаля.
– Сэр, могу я... – Хольт сделал шаг вперед, – доставить пленника обратно? Микаль неверно его понял.
– Ого! Я вижу, вы цените маленькие радости существования, мой друг, капитан! Но, как известно, высший чин дает нам привилегии. Девушка останется у нас.
Хольт предвидел подобный поворот событий: Люсинде лучше остаться здесь, чем возвращаться на берсеркер.
– Тогда, сэр... со мной вернется ее брат. В тюремной больнице на Эстиле он может поправиться...
– Капитан, – сказал Ногара тихо, но заглушая одним словом остальные голоса, – здесь не спорят.
– Слушаюсь, сэр. Микаль покрутил головой.
– Сейчас к врагам я милость проявлять не расположен, капитан, Возможно, когда-нибудь позднее... там посмотрим. – Он лениво обхватил рукой Люсинду. – А знаете, капитан, что ненависть – единственная специя любви?
Хольт растерянно взглянул на Фелипе. Холодный взгляд безмолвно сообщал: еще одно слово, и ты окажешься в кутузке, капитан, и я два раза не предупреждаю.
Хольт знал, что берсеркер следит за каждым шагом и звуком в Зале. Его машина могла бы уничтожить всех гостей в мгновение ока.
– Я... я возвращаюсь на корабль, – пробормотал он. Ногара отвернулся, никто уже на Хольта внимания не обращал. – Я... вернусь сюда... немного спустя. До отправления на Эстил.
Хольт замолчал, видя окруживших Яанду участников пира. Они освободили руки и ноги пленника от кандалов и сейчас облачали его в маскарадный костюм: рогатый шлем, мохнатый плащ, копье и щит. Костюм витязя-викинга, старинного норвежского воина. Именно они придумали слово "берсеркер".
– Заметьте, капитан, – хихикнул Микаль, – на нашем маскараде мы не страшимся рока, постигшего принца Просперо! Мы не боимся напоминания об ужасе космических пространств!
– Эдгар По! – зашелся в восторге подхалим. Имена Просперо и По ничего не говорили Хольту, и Микаль был разочарован.
– Покиньте нас, капитан, – приказал Ногара.
– Покиньте нас, капитан, – твердо сказала Люсинда. – Мы знаем, вы хотели помочь тем, кому грозит опасность. Фелипе Ногара, будет ли капитан Хольт в какой-нибудь мере виноват в том, что здесь произойдет в его отсутствие?
В глазах Ногары мелькнул вопрос. Но он чуть наклонил голову в знак согласия.
Теперь, получив заочное прощение, Хольт мог сделать одно: уйти. Он попытается выпросить у берсеркера жизнь себе и команде. Берсеркер был терпелив, очевидно, он еще не собрал достаточно доказательств. Если с Яандой будут нормально обращаться...
Хольт ушел. Ему и в голову не пришло, что Карлсен был лишь заморожен.
Люсинда стояла рядом с креслом Микаля, который обнимал ее за бедра, воркуя:
– О, как ты трепещешь, крошка! Как это трогательно!
Такая красавица дрожит от моего прикосновения! Я польщен. Ведь мы больше не враги, правда? Если мы враги, мне придется сурово обойтись с твоим братом.
Она выждала время, чтобы Хольт успел уйти с "Нирваны". Потом размахнулась, сколько было сил. Голова Микаля дернулась от удара, тщательно уложенные седеющие волосы рассыпались в беспорядке.
В Большом Зале нависла тишина, потом обрушилась лавина хохота. Микаль покраснел, и теперь отпечаток ладони на его щеке уже не выделялся. Мужчина за спиной Люсинды схватил ее за запястья, она обмякла, выждала, пока его пальцы немного расслабились, рванулась, освободилась и схватила со стола нож. Новый приступ смеха. Микаль испуганно спрятался под стол. Люсинду опять схватили. Двое мужчин заставили ее отдать нож и сесть в кресло.
Когда Микаль снова заговорил, голос его слегка дрожал, в остальном он был вполне спокоен.
– Подведите пленного ближе! – приказал он. – Посадите его напротив нас.
Пока Яанду усаживали, Микаль повернулся к Люсинде.
– Но я в самом деле был намерен отправить вашего
