Бернард Мандевиль - страница 23

Итак, он считал, что стране нужен правопорядок — мудрые, неукоснительно выполняющиеся законы и беспристрастное правосудие. Преступника создает возможность совершать преступление. А такую возможность открывают не только небрежность при запирании дверей и окон, мягкосердечие присяжных и судей и частые помилования, но и прежде всего многочисленные примеры тех, кто, как всем известно, виновен, однако ухитряется избежать наказания. Мало кто предпочитает безопасность общества своему собственному покою и благополучию. Это касается и тех, кто призван осуществлять правосудие. Между тем если бы люди не имели оснований сомневаться в том, что преступление всегда повлечет за собой должное наказание, то и самих преступлений, и казней было бы намного меньше, чем теперь. «Поэтому там, где законы просты и суровы, всякие послабления при их выполнении, мягкость присяжных и частые помилования в основном представляют собой гораздо большую жестокость по отношению к густонаселенному государству или королевству, чем применение дыбы и самых изощренных пыток» (2, 247).

Мандевиль формулирует еще целый ряд условий правильного, по его мнению, политического управления обществом. «Народ необходимо держать в страхе, но нельзя насиловать умы людей и позволять духовенству принимать большее участие в государственных делах, чем определил им наш спаситель в своем завете» (2, 122—123). Христианская добродетель совершенно несовместима с мирским преуспеянием и величием, и мирским амбициям духовенства может служить лишь извращенное христианство. Эту антиклерикальную идею, так же как и свои соображения в защиту веротерпимости, Мандевиль подробно развил в книге «Свободные мысли о религии, церкви и национальном счастье». По его образному выражению, государство как целое так же не может быть связано с какой-либо религией, как социальный организм не может иметь ни печени, ни легких, ни глаз, ни ушей в буквальном смысле этих слов. Конечно, утверждал Мандевиль, люди могут объединяться для отправления публичных богослужений и для осуществления культовых действий, однако для самой религии есть только одно место — сердце отдельного человека. Что может в лучшем случае сделать для христианской религии законодатель, так это узаконить ее, обеспечить свободу ее исповедания и защитить от любых нападок. И это он призван сделать, исходя как из интересов общества в целом, так и из интересов самого правительства. А вопрос о сущности христианства остается частным делом каждого отдельного человека. Мандевиль, верный идеям Локка, подобно ему, отстаивал и право на свободу совести, и принцип отделения церкви от государства.

Наконец, он считал очень важным благоразумно вершить иностранные дела и иметь хорошую разведку за границей, чтобы быть осведомленным о внутреннем положении других стран. Тогда, противодействуя одним странам и помогая другим, можно поддерживать выгодное для себя соотношение сил. И тогда никакие другие государства, как и никакие пороки, не будут представлять опасности. И та суверенная власть, которая сумеет искусно управлять страной, сделает ее могучей и процветающей. Истории известны некогда великие государства и знаменитые империи, которые пришли в упадок и разрушились. И причиной тому было отнюдь не божественное наказание, ниспосланное им за их грехи, а главным образом плохая политика, упущения и ошибки их правителей. Как и многие просветители, Мандевиль придавал особое значение этому субъективному фактору — искусству политического управления.