Бернадот. От французского маршала до шведского короля - страница 16

Агент австрийской разведки аббат де Понс так докладывал своему начальству о прохождении корпуса Бернадота через Пьемонт: "… Подкрепление, которое ведёт Бернадот, на самом деле сформировано из прекрасных молодцов. Солдаты маршируют с большой радостью и не показывают никаких признаков усталости… Армия проходит через Пьемонт, не причиняя никому никакого беспокойства и неприятностей…"

Другой агент обращал внимание на высокую дисциплину в корпусе Бернадота, на отличную субординацию (по мнению агента, даже чрезмерную) и отсутствие всяческого панибратства между офицерами и солдатами, как это было обычно в революционных частях. При прохождении через Дижон у трёх солдат возник конфликт с крестьянином, закончившийся смертью крестьянина. Бернадот отдал убийцу под трибунал, а перед строем в суровой форме напомнил воинской части о необходимости соблюдения закона и порядка. Семье убитого Бернадот из своего кошелька выдал 800 франков, а затем под свою ответственность дополнил эту сумму 1200 франками из корпусной кассы и распорядился начать в пользу крестьянской семьи добровольные пожертвования среди офицеров. Офицеры собрали ещё 3000 франков.

Мы хорошо знаем о том, как штурмовали горные тропы солдаты Суворова, но мало кто слышал о том, что большой опыт в этом отношении получила и французская армия: Наполеон преодолел перевал Сен-Бернар, и вот теперь корпус Бернадота преодолевал горный переход в районе вершины Мон-Сени.

22 февраля 1797 года корпус Бернадота оказался под стенами Милана. Здесь у него произошло столкновение с комендантом города полковником Дюпюи (Dupuy), который предложил для ночёвки прибывших солдат неприспособленные помещения. Когда командир бригады Микель попросил того объясниться, Дюпюи ответил ему в вызывающем и высокомерном тоне. Бернадот посадил коменданта под арест и тем самым навлёк на себя неудовольствие начальника штаба Итальянской армии Луи Александра Бертье (1753–1815), патрона Дюпюи. Бертье с самого начала невзлюбил "выскочку" Бернадота и с этого момента будет постоянно вставлять ему палки в колёса. Сам Наполеон вмешался в дело и потребовал от Бернадота выпустить полковника из-под ареста, у которого, по мнению главнокомандующего, новичкам с Восточного фронта следовало бы поучиться выдержке и умению переносить тяготы службы.

Как воспринял Бернадот назидание главнокомандующего, мы не знаем, но Дюпюи был освобождён из-под ареста генералом Кильмэном, который командовал частями в Ломбардии. Освобождённый тут же пожаловался Наполеону, а тот приказал Бертье сделать Бернадоту письменное внушение о том, что тот превысил свои полномочия, поскольку арестовывать коменданта мог только вышестоящий территориальный командир, т. е. генерал Кильмэн.

Первая встреча Бернадота с Наполеоном произошла 3 марта в Мантуе. Последующие 12–13 лет его жизни будут так или иначе связаны с этим человеком, причём на некоторых этапах самым тесным образом. Из скудных сведений об этой встрече известны лишь комментарии генералов. Наполеон сказал, что у Бернадота "французская голова с римским сердцем".

Бернадот свои впечатления от встречи с Наполеоном зафиксировал на бумаге: "Первое впечатление, произведенное на меня Бонапартом, было своеобразным. Я увидел небольшую фигуру, грубую и злую в поведении и манере держаться… Лицо его было заметно худым, кожа желтоватой. Волосы приглажены и напудрены, способ выражения определённый и временами властный. Поведение его казалось слишком скрытным… Командующий имел вид суверена. Офицеры в его присутствии не садились и держались от него на почтительном расстоянии. Его супруга и сестра Полин разделяли выражения того почтения, которое оказывалось генералу, что содержало признаки будущего диктаторства. Он принял собрата по оружию самым лестным образом; его превосходство не подвергалось сомнению; оно проявлялось и в том, что он говорил, а также и в том, как он своеобразно подавал себя внешне… Кажется, он воспринял меня благосклонно…"

Свидетель этой встречи, будущий биограф Бернадота Тушар-Лафосс, рассказывает, что Бонапарт был более разговорчивым, нежели Бернадот. Сдержанность беарнца, по его мнению, объяснялась тем, что он разгадал характер и далеко идущие планы своего будущего начальника. Во всяком случае, создавалось впечатление, что оба генерала восприняли друг друга с большой предосторожностью. Вероятно, они сразу почувствовали друг в друге соперников — особенно это могло относиться к мнительному и раздражительно-властному Наполеону Бернадот сразу увидел в нём человека с двойным дном, человека опасного, до конца неискреннего и в вопросах власти беспринципного. Это первое впечатление не обманет прозорливого беарнца, и он останется ему верен до тех пор, пока его жизненный путь будет пересекаться с жизненным путём корсиканца.