– Молодой человек! Ваша очередь.
– Еще он передо мной, – сказал господин Леман и показал на маленького мальчика.
– Он еще не выбрал, – ответила женщина и улыбнулась. – Чего желаете?
– Один кофе, пожалуйста.
– У вас есть пустая чашка?
– А это обязательно?
– Нет, – сказала женщина, – но за чашку берется залог две марки, это к тому, чтобы вы не удивлялись цене.
– Понятно, – сказал господин Леман и почувствовал, что проголодался.
Женщина принесла кофе:
– Все?
– Нет, э-э, дайте еще… – господин Леман лихорадочно пробежал глазами по витрине справа от него, но там были только пластиковые коробочки с чем-то вроде риса и несколько кусков мяса в панировке, это все пришлось бы еще разогревать, а у него не было на это времени, – дайте еще, э-э, да, то есть нет…
– Есть крендели, больше ничего нет, выпечка кончилась, – терпеливо сказала женщина, и господину Леману стало даже немного стыдно, потому что теперь он сам всех задерживал.
– Хорошо, давайте, – покончил он с этим делом.
– Привет, господин Леман!
Он обернулся. За ним стоял Юрген, его старый знакомый.
– Возьмешь еще четыре пива?
– И четыре пива, – автоматически сказал господин Леман продавщице.
– «Шультхайс» или «Киндль»?
Хороший вопрос, подумал господин Леман.
– «Шультхайс» или «Киндль»? – спросил он Юргена.
– Один хрен, – ответил Юрген.
– «Шультхайс», – сказал господин Леман и почувствовал, что люди в очереди за ним забеспокоились.
– И спички, – прибавил Юрген.
– Еще спички, – сказала женщина и положила коробок. – Теперь все?
– Да-да, – смущенно ответил господин Леман и заплатил.
– Все одно дерьмо, – сказал Юрген, когда вынырнул рядом с ним, чтобы помочь нести бутылки. – Ты что тут делаешь? Мы тебя уже видели, – добавил он.
– Кто это «мы»? – спросил господин Леман.
– Остальные и я, – ответил Юрген бессмысленной фразой.
– А, понятно, – иронично сказал господин Леман.
Юрген не заметил иронии. Они вышли наружу, и он закричал:
– Народ, смотрите, кто здесь – господин Леман!
– Ого! Господин Леман, неужели это был действительно он.
– А где же твои шикарные плавки, хотел бы я рассмотреть их как следует.
Остальными были Марко, Клаус и Михаэль, они уже сидели за столиком и ждали пива. Господин Леман знал их довольно хорошо, с Марко и Юргеном он когда-то работал в «Зайце», одном из кабаков Эрвина, постепенно зачахшем, оба тогда вылетели с работы, потому что Эрвин посчитал, что они проявляли чрезмерную невоздержанность в отношении халявного пива; он действительно так выразился – «чрезмерную невоздержанность», Эрвин ведь изучал когда-то германистику и выражался иногда подобным образом. Теперь Марко и Клаус работали в баре Юргена, в «Свалке», этот бар находился прямо напротив «Обвала», в котором работал господин Леман. Юрген назвал так «Свалку» назло Эрвину, настоящими конкурентами они не были, в «Свалке» все только начиналось как раз тогда, когда закрывался «Обвал», поэтому «Свалка» работала обычно минимум до девяти утра. Еще с ними был Михаэль, которого все называли Миха, он всегда был там, где появлялись Юрген, Марко и Клаус, никто толком не знал, чем он зарабатывает на жизнь, он имел какое-то отношение к журналистике. Господин Леман сел за их столик.
– Вы только полюбуйтесь, господин Леман с кофе и пирожным!
– Выглядит неплохо, наверное, очень питательно.
Они взяли бутылки и выпили за здоровье господина Лемана. Господин Леман не обижался на них за эту болтовню. В их шутках не было злости, и вообще господин Леман хорошо к ним относился. В другой ситуации он бы обрадовался, встретив их здесь, хотя, если быть честным, вряд ли бывали дни, когда он их хоть где-то да не встречал.
– Я всегда говорю, что вечер без кофе с пирожным – это не вечер.
– Особенно в воскресенье.
Проблема была только в том, что с того места, где они сидели, господину Леману был плохо виден вход в «Принценбад». Но у него, разумеется, не было иного выбора, кроме как подсесть к ним, – не мог же он сесть один за другой, более подходящий столик, как бы он это им объяснил?
– Посмотри на господина Лемана: всегда в форме, всегда на посту.
– Придурки вы все, – нравоучительным тоном сказал господин Леман и отхлебнул кофе. Все обрадовались и довольно засмеялись.
